Предписания Корана, Шариата и свобода личности
(No Ratings Yet)
Загрузка...В сегодняшнем мировом пространстве Ислам, к сожалению, нередко воспринимается в качестве ритуальной религии, очерченной массой запретов и условностей. И это несмотря на предоставляемое Кораном индивидууму право выбора «поведенче
ских» и иных норм при отсутствии «пошаговых» описаний провозглашаемых ритуалов в Книге. Отсутствие в Исламе аппарата священничества, предполагающее ограждение мусульманского общества от разделения верующих на «чиновников от религии» и «остальных» также должно свидетельствовать о минимуме ритуальной ипостаси в вере. Ведь «общение» индивидуума с Господом происходит без посредников: «Если Мои рабы спросят тебя обо Мне, то ведь Я близок и отвечаю на зов молящегося, когда он взывает ко Мне» (Коран 2:186).
Однако Ислам для многих предстает ритуальной религией. Как это не парадоксально звучит, но аналогичный подход к Исламу характерен и для части ближневосточных мусульман, в т.ч. для молодежи. С сожалением об этом говорил эмигрировавший в США суданский мыслитель Абдуллахи Ахмед Ан-Наим: «Я с болью сознаю, что большинство людей в мусульманском мире имеют очень поверхностные представления как об исламе, так и о современной цивилизации. Хотя они провозглашают приверженность исламу и исполняют его ритуальные формальности, большинство современных мусульман не имеют возможности в полной мере оценить моральную и духовную сущность ислама и жить в соответствии с ними» (1).
Общеизвестно, что понятие религии включает в себя во взаимосвязи как фактор духовной веры («внутренний»), так и ритуальную часть поклонения («внешнюю»). Естественно, что ритуалы являются частью духовного мира индивидуума, хотя элементы «практики» и наличествуют в них. Но вопрос в том, по какой причине отношение к Исламу в самом мусульманском обществе трансформируется через ритуальную оболочку?
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИСЛАМА И ШАРИАТ
В целом причины «обрядового» восприятия Ислама у части лиц вполне объяснимы. Важнейшими в этом контексте видятся две из них. Как уже отмечал автор в одном из своих материалов, немало людей на Ближнем Востоке приходят в Ислам в соответствие с этническим фактором: «Рождаясь в мусульманской стране, имеющей древние исламские традиции, все с детства слышат про Коран, Аллаха, намаз, милостыню и т. д. С детства же начинается отправление предписанных ритуалов. Однако приобщение к Исламу происходит в немалой степени как бы «по обязанности»… Приход в Ислам не на основе осознанности и чувственного восприятия религии, а лишь по преимуществу в силу места рождения, не дает возможности осознания себя мусульманином во всем многообразии»(2).
Второй причиной восприятия Ислама преимущественно «ритуальной» религией, как представляется автору, является тот факт, что довольно часто основным источником подхода к вере предстает не непосредственно Коран, а шариат, являющийся главным сводом правил жизнедеятельности мусульманина с точки зрения теологии, морали, духовной жизни, ритуальных требований и т.д. Поэтому шариату можно дать такое определение, что он является «совокупной обязанностью людей» (изложением норм жизни к действию) в обществе в религиозно-светском контексте. Но при всем при этом, в реалии шариат (свод законов) составлен людьми, хоть и на основе, главным образом, Корана и Сунны. Сами же слова Аллаха изложены исключительно в Коране на основе их ниспослания пророку Мухаммеду (да благословит и приветствует его Аллах).
В связи с вышеизложенным, однако, усматривается некий парадокс, если в данном ракурсе возможно использование этого слова. Дело в том, что пропитанный неимоверной любовью Создателя к своим созданиям Коран оказывается значительно «мягче» шариата. Общие дух и буква Корана свидетельствуют, что все разрешения и запреты, переданные Господом посредством пророка (да благословит и приветствует его Аллах), однозначно направлены во благо человека, в интересах его личности, укрепления семьи и благосостояния. Но в унисон этому, красной нитью через Коран проходит мысль о том, что Слова (примеры) спущены от Господа верующим в качестве знамений «для размышления: «Воистину, в этом – знамение для людей размышляющих» (Коран, 13:4; 16:11). Поэтому в Книге постоянно осуществляется призыв к знаниям и рассуждениям. Т.е. Всевышний не желает механического исполнения сказанного Им, Господь как бы настаивает на осмысленно-чувственном (чувственно-осмысленном) восприятии религии: «Тебе Мы ниспослали Напоминание для того, чтобы ты разъяснил людям то, что им ниспослано, и для того, чтобы они призадумались» (Коран 16:44).
Т.е. мощнейшим фактором веры является понимание (прочувствование) Корана и сердцем, и разумом. А уже вследствие необходимости полного, насколько это возможно, осознания Слов Господа, человек должен приблизиться к изучению истории, географии, астрономии — науки в целом: «Это – ясные аяты в груди тех, кому даровано знание, и только беззаконники отвергают Наши знамения» (Коран 29:49). Отсюда же исходит важнейший вывод о том, что «нет принуждения в религии» (Коран 2:256).
В-общем-то, так все и происходило с началом распространения Ислама, когда соблюдались практически все коранические каноны. Именно в первые столетия расширения территории Ислама на неимоверные высоты вышло развитие науки, когда обществу были «открыты» греческие философы, появились изыскания, приведшие человеческий разум к новым вершинам в медицине, астрономии, алгебре и т.д. И это притом, что под флагом Ислама начинали объединяться неоднородные этническо-культурные пласты народов — наследников древнейших цивилизаций со своими устоявшими традициями и языком. Мало того, жившие под сенью Ислама немусульмане также приобщались к достижениям мировой цивилизации. Как отмечает один из крупнейших востоковедов ХХ в., американский арабист и исламовед Густав Э.Грюнебаум, «почти повсюду в странах, где господствовали мусульмане, существовали довольно значительные еврейские поселения… включение евреев в исламскую культурную сферу означало для них наступление золотого века, особенно в Испании и Египте, а временами также в Ираке и Северной Африке. Они полностью избавились от провинциализма, и, как это ни странно, контакт с античной мыслью, в который они вступили окольным путем с помощью арабской философии, оказался более плодотворным, чем их знакомство с идеями Филона в древности»(3).
В то же время целесообразно учитывать, что объединение в халифате разнородных народов, должных ассимилироваться с распространителями, приводило к определенной адаптации к мусульманству (исключительно в рамках Корана и Сунны) ряда норм, характерных для др. обществ. Это и понятно, ведь в умму вливались с собственной культурой и древнейшими традициями новые народы, отдельные из которых исповедовали доисламские верования. Но если на начальной стадии мусульманская община, с учетом наличия в ней исключительно сподвижников пророка, была «идейно» единой, с расширением империи такого быть не могло просто по сути, т.к. в ряде случаев, конечно же, присутствовало внутреннее сопротивление, и восприятие религии происходило далеко не всегда искренне.
В целом мусульманское государство по сути своей должно являться как бы элементом религиозной системы, реализующей все предписания Ислама для утверждения образа жизни по истинной вере. Однако, очевидно, что вхождение в состав уммы целых народов и наций со своими традиционными убеждениями и правилами поведения вынуждало власти несколько ужесточать свод законов уммы по сравнению с теми, что имели место на заре «пути» мусульманства. И это естественно, т.к. правители опасались возможных бунтов и т.д. С другой стороны, с расширением империи, появлялись все новые и новые претенденты на руководство обществом, нередко на региональной основе. Поэтому важнейшим фактором политики становилось принятие мер по укреплению личной власти правителя. А отсюда неслучайность того, что с образованием политических структур новые грани приобретало и системное правовое «поле» (мусульманское право (фикх) — составная часть (шариата). Постепенно законы начинали формироваться не столько с точки зрения соблюдения гражданами религиозных канонов, сколько в ракурсе укрепления государства (в реалии — власти правителя). Тем самым, религиозный аспект (духовное начало) в государстве фактически становился полностью регулируемым. И произошла плавная трансформация в направлении создания ситуации, укрепившей бы систему авторитарного правления (посредством принятия внешне религиозных законов). Как писал значительный представитель классической немецкой философии, создатель системы объективного идеализма Георг Вильгельм Фридрих Гегель, «если же религиозные постановления государства становятся его законами, то государство не больше приближается к законности, чем с помощью всех прочих гражданских законов»(4).
С переходом же духовной жизни индивидуума под государственный (властный) прессинг, произошла некая конфликтная, если можно так выразиться, ситуация. Контроль на официальном уровне жизнедеятельности личности с точки зрения исполнения им законов (внешне религиозных) привел в буквальном смысле слова к обязательности поклонения Всевышнему в какой-то единой форме, причем строго очерченной. Т.е. основой соблюдения коранических канонов, стала не непосредственно вера, а именно обязательность, «спущенная» властями посредством сформулированных правил и норм поведения. Таким образом, с одной стороны, изменился в целом подход к вере, а с другой, — шариат приобрел совершенно новое значение.
ШАРИАТ И ФАКТОР «ЛИЧНОСТНОСТИ» ВЕРЫ
Естественно, что изначально, при формировании шариата, наряду с Божественным откровением, немаловажное значение приобретали свидетельства сподвижников пророка. Но отсюда же следует, что существует вероятность того, что создание шариата, с учетом определенных исторических реалий, не было застраховано от личной интерпретации каких-то аятов или действий пророка (в интересах укрепления государства). Этот аспект накладывался на следующее. Хотя Кораном не предусматривается какой-либо юридической ответственности верующего за неисполнение им предписаний Господа («общение» с Богом осуществляется без посредников), определенные нарушения ведут к конкретным наказаниям. Но при этом имеются как бы два направления норм их исполнения: «мирские» санкции (на «земле») и «духовные» (от Аллаха). К первой группе относятся те, за несоблюдение которых, Кораном и сунной установлены четкие наказания, в связи с чем, можно провести аналогию с юридическими: скажем, ответственность за убийство, прелюбодеяние, воровство, вопросы наследования и ряд др. Вторую же группу составляют нормы морального характера, за несоблюдение которых Кораном правовая ответственность не предусмотрена. В целом же, в основе Ислама находится ипостась взаимоотношений человека и Бога без их оценки в каком-либо смысле кем-либо. И лишь Всевышний определяет возможность простить или наказать грешника.
Кроме того, Господь не создал тяжести для верующих, настолько глубока любовь Аллаха к созданиям своим, и все предписания Господа — во имя людей, в их интересах: «В месяц рамадан был ниспослан Коран – верное руководство для людей… Аллах желает вам облегчения и не желает вам затруднения» (Коран 2:185); «Он избрал вас и не сделал для вас никакого затруднения в религии» (Коран 22:78); «Аллах не возлагает на человека сверх его возможностей» (Коран 2:286). А вместе с тем, как отмечает глава Международной ассоциации мусульманских ученых IAMS, один из ведущих современных исламских теологов, председатель Европейского совета по фетвам и исследованиям Юсуф аль-Кардави, «человек является свободным в силу природы своего рождения и в силу того, что он является творением Бога… Благодаря Исламу были утверждены самые значимые для человека свободы – это свобода убеждений, мышления, слова и критики… Ислам был призван привести человечество к прогрессу посредством установления этого принципа — принципа свободы убеждений и вероисповедания»(5).
Однако в целях укрепления личной власти правителя, многие провозглашенные Кораном правила поведения индивидуума из «духовных» предписаний приняли форму юридических норм. Что привело к контролю госструктур чуть ли не каждого движения подданного. Так возникло противоречие между провозглашенной Кораном свободой человека в религиозном аспекте и накладываемой на него государством обязательности исполнения норм на «законном» основании. Как отмечал русский философ, глава школы «возрожденного естественного права», профессор Московского университета (1904-06 гг.) Павел Новгородцев, «могущественная власть государства с его обязательными для всех законами приходит здесь в конфликт с тем внутренним миром человеческих верований, которые составляют для личности ее святое святых.
Соглашения между требованиями государства, вторгающегося в область внутренней свободы, и требованиями свободной совести, отстаивающей свою веру, быть не может» (6). К цитате можно лишь добавить, что «соглашение» такого рода осуществимо только внешне, т.к. внутренне противоречие углубляется. Эта же мысль проходит и у Зигмунда Фрейда, который фиксирует «тяжелые конфликты между требованиями внешнего мира и особенностями Эго» (7). В свою очередь, английский философ XVII в., создатель первой законченной системы механистического материализма Томас Гобб, в преломление, правда, к древним верованиям пишет, что «языческие законодатели в согласии с их задачей (которая заключалась в поддержании мира в государстве) достигли того, что простой народ винил в своих несчастьях самого себя — за нарушение или неправильное исполнение религиозных церемоний или за неповиновение законам — и был менее всего склонен бунтовать против своих правителей»(8).
Таким образом, возникнув как реакция правителей на политико-социальные изменения, обязательность веры (и ее «расписанное» проявление), стремительно сменила осознанно-духовное восприятие Слов Аллаха на буквализм в исполнении предписаний Бога. Причем ряд ритуалов оказались довольно многоступенчатыми. Тем самым «творческий» подход к исполнению Слов Всевышнего был подменен строго очерченными правилами, изложенными госорганами. А это привело к исполнению законов Божьих не на чувственно-разумной основе (на место «духа веры» ступила «буква закона»). Например, войти в мечеть верующий должен, согласно шариату, с правой ноги, после чего ступить на левую, при выходе — наоборот. Т.е. человек, идущий в мечеть для совершения намаза, должен был как бы начинать думать о форме подхода (в прямом и переносном смысле слова) к процессу. Хотя ничего подобного в Коране и нет. Или верующий, уже во время намаза, может начать думать не о произносимых словах, а о том, пройдет ли кто перед ним в этот период? Т.к. он с детства слышал, что если кто окажется перед произносящим молитву на расстоянии вытянутой руки, Господь не примет намаза (неужели Всевышний именно этот фактор ставит в основу оценки поклонения верующего?). Да можно привести массу аналогичных примеров.
Как бы то ни было, все это в немалой степени способствовало подавлению личности, что в корне противоречило кораническому Духу. Самое прискорбное, что «обязаловка» уверенно стала превалировать над реальной «внутренней» верой. А с акцентированием особого внимания на пятничный (общий) намаз для мусульман, произошел «ущерб» для веры сердцем и в другом направлении. Немало лиц искренне стали считать, что, даже не соблюдая все аспекты поклонения, а нередко и нарушая их, они как бы «смоют» грех в пятницу. В этой связи хотелось бы обратиться к Библии и Сунне: «Как! Вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи, и кадите Ваалу, и ходите вослед иных богов, которых вы не знаете, И потом приходите и становитесь пред лицем Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: «мы спасены», чтобы впредь делать все эти мерзости» (Иеремия, 7:9). Но «буква» настолько оказалась впереди «духа» веры, что часть верующих во главу проявления веры ставила не реальные деяния, основанные на словах Аллаха, а спущенную властями «законность». Поэтому внутренний аспект поклонения нередко шел позади ритуального аспекта.
Хотя, как гласит Коран, «благочестие состоит не в том, чтобы вы обращали ваши лица на восток и запад. Но благочестив тот, кто уверовал в Аллаха, в Последний день, в ангелов, в Писание, в пророков, кто раздавал имущество, несмотря на свою любовь к нему, родственникам, сиротам, бедным, путникам и просящим, расходовал его на освобождение рабов, совершал намаз, выплачивал закят, соблюдал договора после их заключения, проявлял терпение в нужде, при болезни и во время сражения. Таковы те, которые правдивы. Таковы богобоязненные» (Коран 2:178). В данном ракурсе разговор далеко не об отказе от направления верующего при молитве к Кибле, тем более что совершение намаза указано как благочестие. Речь именно о превалировании «духовного» в вере. Господь ведь оценивает людей по намерениям и поступкам: «Скажи: «Трудитесь, и увидят ваши деяния Аллах, Его Посланник и верующие. Вы предстанете перед Ведающим сокровенное и явное, и Он поведает вам о том, что вы совершали»» (Коран 9:105); «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло. Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите — и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю» (Исайя, 1:16-18).
В известном же хадисе от Муслима, пророк Мухаммед (да благословит и приветствует его Аллах) так оценил понятие «бедный»: «В моей Умме бедный — тот, кто в День Суда предстанет пред Аллахом; он исполнял намаз, он соблюдал Закат; он принимал пост; но он кого-то оскорбил, кого-то ложно обвинил, он незаконно отобрал чью-то собственность; он убил, он спрятал тело. Все его добрые дела будут представлены его жертвам; и если его хорошие поступки закончились раньше, чем плохие начались, тогда ошибки и преступления против его жертв падут на его голову и он будет брошен в Ад» (Муслим).
Вместе с тем, «пошаговое» регулирование государством всей жизнедеятельности верующего фактически отторгало возможность формирования «думающего» общества. Придав законность единому своду правил поведения, власти практически лишили электорат возможности самостоятельно думать, размышлять, разуметь над аятами, хотя Коран и призывает к обратному. Безусловно, не ставится вопрос об отказе от шариата, мусульманского права, но ведь предоставление верующему права рассуждать и предпринимать решения соответственно Словам Господа Всевышним не возбраняется. Так кто может считать себя сильнее и мудрее Аллаха?
Другое дело, что самостоятельное прочтение и восприятие коранического текста может привести к появлению собственного, а не надиктованного на «законном» основании мнения (убеждения), причем в направлении постановки верующим вопросов, скажем, социально-политическо-экономического характера (в рамках провозглашаемого Кораном). Вот здесь госорганы вполне могут использовать «законные» основания для «интернирования» ставящего вопросы, идущих вразрез с государственными (властными) «установками».
Хотя дискуссии были характерны для начального периода распространения Ислама. Да и открытое выражение мнений или независимый ситуационный анализ (в рамках дозволенного Кораном) вряд ли могут нанести ущерб Исламу. К тому же аяты-то передавались Господом Пророку (да благословит и приветствует его Аллах) в определенном социальном контексте, следовательно, если каждый из них и сегодня рассматривать в аналогичном ракурсе, это не будет противоречием Корану. При соблюдении Акыды и всех положений коранического вероустава без исключений, данные обсуждения никоим образом не могут быть направлены против Ислама.
Мало этого, разрешенность такого подхода важна вследствие необходимости прогресса божьих созданий и мусульманской уммы в целом, т.к. это будет способствовать вдумчиво-прочувственному отношению к творческой религии во имя Всевышнего, а не механическому исполнению отдельных положений Корана. Реализация вышесказанного обеспечит функционирование мусульманского государства для всех и каждого, что полностью соответствует желанию блага всем верующим со стороны Господа, разъясняющего и раскрывающего пути к этому. И здесь уже не нужна искусственная пропаганда специализированных лозунгов глобализаторов «нового мирового порядка» о всесилии экономических и «демократических» принципов «цивилизованного» образца. В этом контексте возможно реальное единение всей уммы не просто в соответствии с обязательностью исполнения ритуальной части Веры, а на основе чувственно-разумного (духовно-практического) восприятия Слов Аллаха.
Тем самым, в отличие от глобал-призывов о единстве всего мирового сообщества на основе фактической ликвидации самобытности и самоидентичности, возможно создание государства, учитывающего культурные особенности всех наций и народов. На основе принципов Вероустава, четко изложенного Кораном. Т.е. специфика и уникальность культурных традиций народов не обязательно должна быть насильно ликвидируемой (или самоликвидируемой): «Среди Его знамений – сотворение небес и земли и различие ваших языков и цветов. Воистину, в этом – знамения для обладающих знанием» (Коран 30:22).
В этом же контексте читается и другой аят: «Извини же их, попроси для них прощения и советуйся с ними о делах. Когда же ты примешь решение, то уповай на Аллаха, ведь Аллах любит уповающих» (Коран 3:159). Опять-таки, в основе всего решение Господа, но при этом даже пророку (да благословит и приветствует его Аллах) не возбранялось советоваться с членами уммы, хотя это не являлось для него обязательным. Данный фактор может стать проявлением власти народа на основе исполнения всеми Вероустава: «Вы являетесь лучшей из общин, появившейся на благо человечества, повелевая совершать одобряемое, удерживая от предосудительного и веруя в Аллаха» (3:110). Т.е. любой верующий вполне имеет право высказаться в соответствии с тем, что, согласно Корану, все перед Господом равны, различие лишь между верующими и неверующими (верными Богу или неверными Богу): «Неужели Мы приравняем тех, кто уверовал и совершал праведные деяния, к тем, кто распространял нечестие на земле? Или же Мы приравняем богобоязненных к грешникам?» (Коран 38:28).
В контексте противопоставления в Исламе верующих и язычников также можно иметь в виду и тот факт, что именно язычеству присуща особая обрядовость. Не случайно ведь в Коране (где просто по природе своей не может быть неожиданностей) четко описаны, скажем, всего несколько ритуалов, да и то как-то в общих чертах: омовение, пост, хадж… Есть, конечно, подробности о бракоразводных делах, наследовании и т.д. Т.е. Господь предоставил возможность своим созданиям самостоятельно делать какие-то шаги, поставив творческую свободу над догматизмом. Это лишний раз доказывает божественное происхождение Книги и ее духовность, демонстрируя отсутствие идеологической парадигмы в Исламе. Именно поэтому каждый аят на разных этапах развития человека может читаться (слышаться, восприниматься) по-разному. По-разному — не в корне, что очень важно, а в соответствуя состоянию души, жизненному опыту и т.д.
Автор, однако, не разделяет точку зрения ряда экспертов, что-де, с учетом наличия в Коране сур мекканского и мединского периодов, использовать для комментариев Корана и подходу к Исламу какую-то часть Книги. Как можно принимать откровения «выборочно»? Ведь тем самым ставится под сомнение факт божественного происхождения Корана. Сила переданных Слов Господа посредством Корана в том и состоит, чтобы размышлять над каждым аятом. Нельзя же назвать случайностью факт изначального обращения Господа к посланнику (да благословит и приветствует его Аллах) с призывом «Читай»? Следовательно, читая Коран (не бездумно), размышляя над аятами (на основе внутреннего состояния души и жизненного опыта), совершая ритуалы (не механически) во имя поклонения — целесообразно анализировать и разуметь не только сами Слова, но и социально-исторический контекст доведения аятов до пророка: «Ни один посланник не мог явить знамение без соизволения Аллаха. Для каждого срока есть предписание. Аллах стирает и утверждает то, что пожелает, и у Него – Мать Писания» (Коран 13:38-39). «Мать Писания»… Следовательно, ни одно Слово Божье не может быть опущено «просто так».
Другое дело, что мы, Его создания, не всегда можем понять или осознать сказанное Богом — нужно время, ситуация, научные открытия, пройденный жизненный путь или что-то иное для приближения в какой-то определенный момент к пониманию величия слов Бога. Так что не может быть по сути своей каких-то случайностей в Книге. Просто к каждому историческому, социальному или бытовому моменту может быть применим тот аят, который соответствует «логике момента». И это в рамках Корана, потому что Господь не тяжесть ниспослал для людей, а призвал создания Свои размышлять и думать — во имя счастья и благосостояния их. Да и пример жизни Мухаммеда (да благословит и приветствует его Аллах) однозначно свидетельствует, что он жил, думая и действуя не «буквально», а воспринимая сказанное Богом «духовно-разумно». Отсюда, и его умение идти на компромиссы (при обязательном и всеобъемлющем соблюдении Акыды). Поэтому не механическое исполнение ритуалов и произнесение «идейных» лозунгов «во имя», а чувственно-осознанная вера — «для Бога».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В целом, желание создать «ситуационное» превалирование ритуальных форм над «внутренней» верой характерно для любой религии. Что естественно, когда, во-первых, — происходит «светско-духовная» стыковка, во-вторых, — ставится задача укрепления личной власти правителя, в-третьих, — при намерении чиновников от религии продемонстрировать свою значимость (список причин, конечно же, можно продолжить). Отлученный в 1993 г. от церкви итальянский священнослужитель Дон Марио Маццолени (окончил Институт теологических наук при Альфонситской академии в Риме) писал: «На протяжении двухтысячелетней истории христианства мало кто возражал против того, чтобы поручить небольшой группе лиц совершать за верующих определенные ритуалы, необходимые для их собственного спасения. Священнослужители никогда не поощряли самостоятельной работы, которая так необходима при проведении исследований в экзистенциальной и метафизической областях… Так была создана зависимость верующих от своих духовных руководителей, рождена власть, а с ней и ее неоспоримость»(9).
Основой же «ритуального первенства» является желание власти контролировать умы своих граждан. Вследствие этого, как отмечает ответственный редактор еврейского мессианского журнала «Менора» (Германия) Марк Райк, «вера втискивается религией в жесткую оболочку правил и предписаний… Здесь наблюдается поразительное сходство с тоталитарными идеологиями: коммунизм — тоже религия»(10). В данном контексте вместо слова «религией» можно подставить «властями», но, в любом случае, контролируемая вера действительно принимает форму идеологии, когда главенствующим является уже не духовное подчинение Господу, а религиозная жизнь с исполнением «спущенных» властями атрибутов. От этого ни одно общество не оказалось застрахованным, что можно наблюдать в вопросе заповеди о «Шаббате». Тора гласит: «День седьмой — суббота Господу, Богу твоему. Не делай [в оный] никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба твоя, ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который у тебя, чтобы отдохнул раб твой, и раба твоя [и осел твой], как и ты… повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний [и свято хранить его] «(Втор. 5: 14,15). Т.е., как усматривается, Шаббат воспрещает всякую работу и говорит об отдыхе верующего в субботу во имя посвящения этого дня Господу. Однако, как писал священник Александр Мень, «когда люди делали из этого культ, когда они считали, что в субботу нельзя помочь человеку, вытащить его из беды, это уже становилось карикатурой на заповедь. Подобные вещи свойственны законничеству всех времен и всех народов»(11). (В скобках можно заметить, что и в сегодняшнем иудейском обществе на полном серьезе встречаются уверения, что нахождение в Интернете в субботний день не должно иметь места, т.к. включение компьютера — есть работа. Хотя спрашивается, а если в этот день верующий хочет почитать святые Книги посредством Сети?).
В этом смысле Ислам выделяется тем, что в мусульманстве отсутствует «элемент» священничества, т.е. Кораном не предусмотрено религиозное чиновничество, наделенное «духовными» полномочиями. С другой стороны, Ислам — это, по сути, религия всех и для всех. Например, бывший преподаватель еврейской истории и религии в Бруклинском колледже, издатель журнала «Проблемы первостепенной важности», обсуждающего вопросы этики, Дэнис Прейгер и раввин, бывший преподаватель различных дисциплины, связанных с еврейской культурой, во многих учебных заведениях США, Канады, Австралии и др. (проживает в Израиле) Иосиф Телушкин пишут, что «еврей, перешедший в другую веру, перестает быть членом еврейской нации. Подобно этому человек любой национальности может стать членом еврейской нации, приняв иудаизм…Евреи — это организованная группа, общность людей всевозможных рас и культурных традиций, которые разделяют общую веру и убеждения и которые желают преобразовать и улучить мир — по-еврейски»(12).
Согласно же Корану, все религии являются единым духовным целым, созданным Богом по Его единому плану: «И это Мы, кто низвели им Тору, В которой правый путь и свет. По ней судили иудеев те пророки, Что Господу всем сердцем предавались… По их следам отправили Мы Ису, сына Марйам, Чтоб истинность Закона утвердить, Что был ниспослан до него. Ему Евангелие Мы послали, В котором правый путь, и свет…Мы Книгу в Истине тебе послали Для подтверждения того, Что прежде из Писания пришло, Для охранения его (от всяких искажений)» (5: 44, 46, 48). Тем самым Коран относится к людям Писания как к членам единой семьи «предавшихся Всевышнему», противопоставляя их язычникам, что свидетельствует о подразделении людей по Исламу на «верующих» и «неверующих». И в этом сила Ислама.
С другой стороны, в Исламе все члены уммы равны перед Богом вне зависимости от национальной идентичности: «Среди Его знамений – сотворение небес и земли и различие ваших языков и цветов. Воистину, в этом – знамения для обладающих знанием» (Коран 30:22). И это знамение свидетельствует, что личность вполне может принимать исламскую религию, не лишаясь своей национальной идентичности и самобытности. Мало этого, Коран в буквальном смысле призывает строить взаимоотношения (и взаимообогащаться) верующим различных культур и традиций: «О люди! Воистину, Мы создали вас из мужчины и женщины и сделали вас народами и племенами, чтобы вы узнавали друг друга, и самый почитаемый перед Аллахом среди вас – наиболее богобоязненный» (Коран: 49:13). В данном аяте четко и однозначно слышится также еще один из важнейших коранических принципов: оценка непосредственно Господом намерений и деяний человека, что делает личность подотчетной исключительно Всевышнему.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
автор : Теймур Атаев
http://idrak.org.az/ru/1/165