Планета Евразия

 

 

 

Александр КОСТИН, политолог, Азербайджан

После трагедии распада стало ясно: что-то иное, помимо идеологии связывало наши народы.
Ортодоксальные демократы в конце 80-х – начале 90-х утверждали, что  чем скорее мы разойдемся, тем будет всем нам лучше, и тем быстрее мы пойдем по пути прогресса. Но мы увидели, что бездумное следование этой «правильной», идеологически выверенной, а самое главное удобной для получения зарубежных грантов схеме привело к войнам, геноциду, гибели десятков тысяч людей и миллионам беженцев. Есть ли иной путь выхода из тупика?
15 июня 2008 года исполняется 16 лет со дня смерти выдающегося ученого Льва Гумилева.. Его учение о человечестве и этносах как биосоциальных категориях — одна из самых смелых теорий о закономерностях в историческом развитии человечества.

Именно он научно доказал и обосновал то, что мы все так или иначе чувствовали и  понимали. Мысли, в дальнейшем систематизированные Гумилевым, встречались и произведениях средневековых мыслителей. Мы их знаем из произведений классиков как русской истории и литературы, так и тюркоязычных стран, например, М. Ф. Ахундова.
Сегодня, когда многие из нас, будучи  в плену иллюзий, решили, что  целый народ может, согласно сегодняшней конъюктуре безнаказанно и безболезненно перемещаться из одного суперэтноса в другой, в тот, в котором сегодня «больше колбасы», то есть материальных благ, к нам пришел великий ученый, которому было свыше предназначено показать нам наши заблуждения.
Истинность его учения доказывается прежде всего его универсальностью и возможностью точно, исчерпывающе объяснить многие сегодняшние процессы и явления, казавшиеся необъяснимыми с точки зрения как марксизма, так и неодемократических
теорий.
После крушения советских идеологических догм, многие идеи Гумилева были открыто приняты российским научным сообществом. К примеру, появилась школа социо-естественной истории Э. С. Кульпина, сторонники которой развивают концепцию Гумилева о сильном влиянии климатической среды и ее изменений на развитие добуржуазных обществ. Но особой популярностью  труды Гумилева пользуются у тюркских народов и тюркских историков, которые, как правило, в своих работах опираются на идеи великого евразийца. Например, у нас в Азербайджане книги великого евразийца стали настольными книгами практически в каждой семье. Прежде всего, это — «Тысячелетие вокруг Каспия» Почему?
Автор, проведя самые серьезные исследования истории и культуры тюркских народов, особой, не похожей ни на кого из соседей цивилизации, может, первый  поставил вопрос о реальной роли евразийской цивилизации в мире, развенчав евроцентристский миф о диких ордах кочевников, громивших цивилизованные страны и уничтожавших их культуру. Более того, Гумилев доказал, что именно славяне и тюрки совместными усилиями создали великую евразийскую цивилизацию, которую не понимают другие народы и прежде всего Западный суперэтнос. Поэтому, хотя не совсем правильно назвать Московскую Русь наследницей Золотой орды, но она вовсе не прямое продолжение Древней Руси. Как пишет Гумилев: «…Так появились на Руси Аксаков, Алябьев, Бабичев, Балашов, Батурин, Баранов, Басманов, Бекетов, Бердяев, Боборыкин, Булгаков, Бунин, Бурцев, Бутурлин, Бухарин, Вельяминов, Гоголь, Годунов, Горчаков, Горшков, Державин, Епанчин, Ермолаев, Измайлов, Кантемиров, Карамазов, Карамзин, Куракин, Курбатов, Милюков, Мичурин, Рахманинов, Салтыков, Строганов, Таганцев, Талызин, Танеев, Татищев, Тимашев, Тимирязев, Третьяков, Тургенев, Турчанинов, Тютчев, Уваров, Урусов, Ушаков, Ханыков, Чаадаев, Шаховской, Шереметьев, Шишков, Юсупов». То есть большая часть правящей и интеллектуальной элиты России имела тюркские корни. И понимание этого факта снимает многие проблемы, связанные с межнациональными трениями и делает совершенно неуместным и бессмысленным вопрос: «Кто кого угнетал?». Именно Евразия заложила  основы взаимопонимания и дружбы между народами, ее населяющими, именно в Евразии привыкли уважать особенности менталитета и образа жизни соседа.
По сей день труды Гумилева  вызывает острую полемику, имеют приверженцев и яростных врагов. Нападки на Льва Гумилева продолжаются, причем из самых разных лагерей — от ортодоксальных марксистов до не менее ортодоксальных демократов. Один лагерь находит в его трудах по истории тюрок, монголов, славянских и других народов Евразии географический детерминизм и «чрезмерные обобщения», автора упрекают в вульгаризации истории, в непочтительном отношении к культовым фигурам вроде Петра Первого. С другой стороны, его клеймят, как, к примеру,  живущий на Западе историк Александр Янов за  «имперский изоляционизм и выродившееся славянофильство». Либералы часто опасаются, что труды Гумилева могут стать базой для российской «коричневой» идеологии. А реальный серьезный, и практически впервые непредвзято проведенный анализ истории Хазарии, признанный ныне как самый фундаментальный труд по истории этого средневекового государства оценивается подчас как весьма тенденциозный и также почему-то направленный против современных демократических ценностей. Споры лишь подтверждают актуальность проблем, затронутых «великим евразийцем».

Я РОДИЛА ЭТОГО МАЛЬЧИКА ДЛЯ КАТОРГИ» — АННА АХМАТОВА

 

Лев Николаевич Гумилев родился 1 октября 1912 в Царском Селе, родителями его были известные русские поэты — Н.С.Гумилев и А.А.Ахматова. Когда мальчику исполнилось 9 лет, его отец был обвинен в участии в белогвардейском заговоре и расстрелян.
В 1926 переехал жить из Бежецка в Ленинград, к своей матери. В 1930 ему отказали в поступлении в Пединститут им. Герцена из-за непролетарского происхождения. Только через четыре года, когда он успел поработать чернорабочим, коллектором, лаборантом, он сумел поступить на исторический факультет Ленинградского университета. А уже  в 1935 его впервые арестовали. Правда, быстро выпустили, но отчислили из университета.
В течение следующих двух лет он продолжал образование самостоятельно, изучая историю древних тюрок и восточные языки. В 1937 его восстановили на историческом факультете, но год спустя вновь арестовали. » Ахматова стояла в тюремных очередях, , а ее сын в «Крестах» и на лесоповале работал над первой книгой и диссертацией. «Я родила этого мальчика для каторги», — как-то сказала его мать. В неволе ученый провел 14 лет, в 30-50-е годы четырежды был арестован. Кстати, его жизнь была подтверждением его теории пассионарности, ибо значительную часть своих работ он создал, еще находясь в лагерях.
После долгого следствия осудили на 5 лет ссылки в Норильске. После окончания срока он не мог покинуть Север и работал в экспедиции Норильского комбината. В 1944 ушел добровольцем на фронт и в составе Первого Белорусского фронта дошел до Берлина.
Сразу после демобилизации Лев Николаевич экстерном закончил исторический факультет Ленинградского университета и поступил в аспирантуру Института Востоковедения.  Гумилев опасался, что на свободе ему долго находиться не дадут, поэтому в сжатые сроки сдал все экзамены и готовил диссертацию. Однако защитить ее молодой ученый не успел – в 1947 его как сына опальной поэтессы исключили из аспирантуры. Научная биография вновь прервалась, Гумилев работал библиотекарем психиатрической больницы, а затем научным сотрудником Горно-Алтайской экспедиции. Наконец в 1948 ему удалось защитить кандидатскую диссертацию по истории Тюркского каганата. Меньше года он проработал старшим научным сотрудником Музея этнографии народов СССР, пока его опять не арестовали. Новый 7-летний срок он провел в лагерях под Карагандой и под Омском. За это время он написал две научные монографии – Хунны и Древние тюрки.
В 1956 вернулся в Ленинград, устроился работать в «Эрмитаж». В 1960 вышла в свет книга Хунну, вызвавшая диаметрально противоположные рецензии  Докторскую диссертацию «Древние тюрки», написанную им еще в лагере, Гумилев защитил в 1961, а в 1963 стал старшим научным сотрудником Института географии при Ленинградском университете, где и проработал до конца жизни. Опалу сняли только в середине 80-х.  Он начал читать в университете лекции по народоведению, которые пользовались среди студентов огромной популярностью. «Политическая неблагонадежность» перестала мешать его научной карьере, количество опубликованных работ резко увеличилось. Однако его вторую докторскую диссертацию Этногенез и биосфера Земли, защищенную в 1974, ВАК утвердил с длительной задержкой – уже не из-за «неблагонадежности» автора, а из-за «неблагонадежности» его концепции.
Хотя многие взгляды ученого вызывали резкую критику его коллег, среди советской интеллигенции они уже в конце 60-х – начале 70-х пользовались большой популярностью. Этому способствовала не только неординарность его идей, но и удивительная литературная увлекательность их изложения. В 1980-е Гумилев стал одним из самых читаемых  ученых, его труды издавались большими тиражами. Гумилев, наконец, получил возможность свободно выступать с изложением своих взглядов. В 1990 он перенес инсульт, но не прекратил научной деятельности. 15 июня 1992 Лев Николаевич Гумилев умер, его похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.