Новые игроки постсоветского пространства
На постсоветском пространстве появляются новые внешние игроки, заявил в интервью Новости-Азербайджан руководитель «Политической экспертной группы» (РФ) Константин Калачев.
— Как вы оцениваете визит глав Германии и Франции в Россию на фоне визита Джо Байдена в Украину?
— Дело ведь не только в Украине. Для Европы признание возможности перекройки границ неприемлемо куда больше, чем для США. Европейцы панически боятся этой темы.
Некоторые страны Европы сами имеют претензии к соседям на национально-культурной почве, имеют претензии к себе от соседей. Карта Европы в 19 веке, при наложении на нынешнюю дает еще больше возможностей для взаимных претензий, чем ситуация, сложившаяся после распада СССР с его искусственными границами республик и входящих в них регионов.
Европа физически не может согласиться с этно-историческим объяснением территориальных приобретений и приграничных войн. Для нее это ящик Пандоры. Открой, и мало не покажется.
Венгры, румыны, словаки, греки, болгары и другие тоже могут заговорить об исторической несправедливости. А от разговоров перейти к делам. А у нас все сводится к ложному утверждению, что с Европой бы мы договорились, если бы не американцы. На самом же деле, для европейцев события на Украине куда опасней. Их расхождения с США в этом вопросе только тактические.
Они больше боятся войны, потому не хотят злить Россию поставками оружия. Но дать Москве свободу кроить и перекраивать постсоветское пространство в поисках новых границ «русского мира» европейцы не могут никак. Украинский кризис — это результат вмешательства США и их западных союзников во внутренние дела Украины, в данном кризисе нет российской вины.
Об этом президент РФ Владимир Путин заявил в интервью египетской ежедневной газете «Аль-Ахрам» в преддверие визита в Каир. Наш президент верит в экспорт революций. Я нет. Наш президент считает, что США виноваты всегда и во всем. Я нет. Но и он, и я — патриоты своей страны. А значит, надо уберечь Россию от растраты человеческих и материальных ресурсов в братоубийственной войне.
Только я, как эксперт, считаю, что ставки пора зафиксировать. Президент же их повышает и повышает. В ответ на это Франция и Германия с одной стороны, а США с другой разыгрывают классическую схему — добрый и злой полицейский.
Но Путин раскусил их. Он понимает, что злой полицейский не такой уж и злой, что Обама морально не готов поддержать Украину поставками оружия. Зато у Путина имидж человека, который пойдет до конца. Войны никто не хочет. Но войны иногда начинаются случайно. История повторяется. Это уже расхожий штамп.
Но самое страшное, если история в этот раз повторяется в обратной последовательности. Тогда: Крым, Петлюра, Директория, начало гражданской войны, революция, мировая война… Какой простор для реконструкторов и фантастов! Меркель и Олланд могут надеяться, что в холодной войне победит Запад, но допустить возможность разрастания конфликта не готовы. Путин же просто хочет любой ценой настоять на своем.
Мир без победы обиден. Задача европейской дипломатии на высшем уровне – добиться, чтобы Украина отказалась от военного решения. Но чтобы она поступила иначе, ощущение уступки Путину должно быть по возможности минимизировано. Путину же необходимо ощущение своей победы. Не стал бы я сбрасывать со счетов и субъектность ДНР и ЛНР, новые элиты которых отнюдь не готовы возвращаться в Украину, а рядовые ополченцы вряд ли горят желанием сдать оружие и вернуться на свои прошлые рабочие места.
Единственная возможность сохранить мир в таких условиях — признать, что Украина это сражение проиграла и реализовать некое подобие приднестовского или абхазского вариантов. Военного поражения ополченцев Россия не допустит.
— Некоторые эксперты считают, что сейчас постсоветское пространство живет в надломанный период. Как вы считаете, какие новые геополитические изменения ожидаются в регионе?
— Распад СССР продолжается в новых формах. Как продолжаются и попытки реинтеграции. На постсоветском пространстве появляются новые внешние игроки. Такие, как Турция, Иран, Китай. Многое будет определять состояние России в ближайшие годы. Медведь тайгу отдавать не собирается. Но медведю для поддержания сил необходимо хорошее питание и не болеть.
Я думаю, что мы еще столкнемся и со спорами из-за границ, и с попытками уйти изпод влияния России, и с активизацией радикальных исламистов, и с попытками дворцовых переворотов. Нас ждет интересное время. Что касается России, то здесь в возможность дворцового переворота я не верю категорически, но и рейтинг Путина не вечен.
Страна стоит перед серьезными выводами. Пока можно все проблемы списать на внешних врагов. Но что дальше? Экономические возможности России пока позволяли и заливать проблемы деньгами, и покупать лояльность. Этот коридор возможностей будет сужаться.
— Можно ли сказать, что политика Владимира Путина оправдала себя, и Запад вынужден был пойти на условия России?
— Можно выиграть сражение, но проиграть войну. Можно одержать пиррову победу. Пока с Путиным Запад носится как курица с яйцом. Он их напугал. Тактически переиграл. Он мог бы войти в историю страны как политик — олицетворение стабильности, сытости и благополучия. Он предпочел иную роль. Пока это вызывает патриотический восторг.
Но такой же восторг был в России и накануне 1914 года. Сможет ли Путин вовремя перестроиться — я не знаю. Он человек умный и сильный. Хочется надеяться, что в какой-то момент он все-таки предпочтет разрядку и открытость конфронтации и изоляции. Антиамериканизм хорош как инструмент, но плох как цель.
Ялтинская послевоенная система в глубоком кризисе, но на самом деле еще жива — уже без России в качестве одного из главных «столпов»; поэтому Россия сейчас пытается ее «добить» совсем, надеясь добиться пересмотра. Собственно об этом говорил Лавров в Мюнхене. Это может быть серьезной ошибкой. Требование создания новой системы с почетным местом для России, пока на деле лишь объединяет Запад, реанимирует НАТО, изолирует Россию. Надо мыслить масштабами истории.
Ниджат Гаджиев