|

«Мухаммед» — новая книга Чингиза Гусейнова

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (No Ratings Yet)
Загрузка...

Самые лучшие художественные тексты азербайджанского писателя Чингиза Гусейнова — это романы: «Магомед, Мамед, Мамиш», «Фатальный Фатали», «Мерадж».Не менее значительны и другие его работы: автобиографическое «Минувшее — навстречу», новый перевод Корана и новое расположение сур — так, как они ниспосланы по времени.
Долгое годы прикосновения к святым источникам и его самого сделали если не святым, то световым человеком.
«Мухаммед»

«Почему вы облекаете истину ложью и скрываете истину, в то время как вы знаете?»
Коран, 3/71

АВТОР советует читателю, прежде чем приступить к основному тексту, перелистать эти страницы

Попытка воссоздания жизни и деятельности Мухаммеда (570-632) , с чьим именем связан ниспосланный ему Богом Коран и рождение мировой религии ислам, – настоятельная потребность автора: родился в Азербайджане, мусульманской семье, многие годы жил в России с доминантой христианской православной культуры, а в последнее время избрал местом проживания Израиль, страну иудейской цивилизации, в чьих недрах возникли восходящие к Праотцу Аврааму религии монотеизма, названные «авраамическими».
То есть автору одинаково близки Книги религий, единых этическим ядром, философией жизни и смерти, но вместе с тем они существенно различаются ритуалами, возведенными, как представляется, в абсолют по всем параметрам бытия вплоть до летоисчисления и дней недели: статус последнего, «седьмого» дня творения по Торе шабат (суббота-шенбе), когда надо посвятить себя духовному совершенствованию, обрели у христиан воскресенье, а у мусульман пятница-«джума».
Задаюсь, прежде всего, вопросом: что есть «пророк» и в чем его отличие от обычных людей?
Ответить можно, лишь прибегнув, учитывая направленности издания (а также следуя авторскому настрою), к стилям как секулярному, «светскому», или исследовательски-научному с системой доказательств и аналитичностью, даже критичностью, так и духовно-религиозному, для которой вышеперечисленное, исходя из объекта рассмотрения (Мухаммед + книга Бога Коран + Ислам), вовсе не обязательно, порой даже не позволительно, ибо всё надо принять за веру, не мудрствуя, как говорится, лукаво.
В этом смысле ответ на вопрос, что есть пророк, звучал бы с опорой на обе стилистики, вполне здесь совместимые, примерно так: пророк — это человек (библейское определение: «боговдохновенный»), который обладает полученной от Бога редкой способностью («божьим даром»), слышать, видеть в знаках-символах, а также воспринимать внутренне или интуитивно Божественные повеления, передавая их (общепринятое — «вдохновение») людям, быть рупором Его идей-слов-заповедей.
«Не было, — это в Коране, — чтобы Бог говорил с человеком иначе, как в откровении или позади завесы, или посылал посланника и открывал ему по Своему повелению, что желал. И Мы, — говорит Бог Мухаммеду, — внушили тебе дух от Нашего веления: ты [прежде] не знал, что такое книга и вера»
Впрочем, на вопрос, кто такой пророк, ответил А.С. Пушкин в своём одноимённом хрестоматийном стихотворении, в котором показано в единстве двух стилей, «секулярного» и «религиозного», перевоплощение человека в глашатая Божественных идей, или пророка: «Духовной жаждою томим / В пустыне мрачной я влачился, — / И шестикрылый Серафим / На перепутье мне явился. /Перстами лёгкими как сон / Моих зениц коснулся он. / Отверзлись вещие зеницы, / Как у испуганной орлицы, / Моих ушей коснулся он, / И их напомнил шум и звон. / И внял я неба содроганье, И горний ангелов полёт, / И гад морских подводный ход, / И дольней лозы прозябанье. / И он мне грудь рассёк мечом, / И сердце трепетное вынул, / И угль, пылающий огнём, / Во грудь отверстую водвинул. / Как труп в пустыне я лежал, / И Бога глас ко мне воззвал: / «Восстань пророк, и виждь, и внемли, / Исполнись волею моей / И, обходя моря и земли, / Глаголом жги сердца людей».
Стихотворение, кстати, создавалось, есть такое суждение, в пору увлечения поэта Кораном, и импульсом к созданию явилась легенда, связанная с Мухаммедом, о чём в Коране есть айат-строка: «Разве Мы не раскрыли тебе твою грудь?.. И тем возвысили твоё поминание» .
По преданию, однажды два человека в белых одеждах повалив наземь подростка Мухаммеда, который пас овец, разрезали ему грудь, вынули сердце, обмыли его снегом и вложили обратно в грудь. Есть и короткая версия, что ангел рассёк грудь Мухаммеда, очистив сердце от чёрного дьявольского сгустка.
Мухаммед, каким он видится в Коране, и простой смертный, как все люди, но он и расул-посланник, набий-пророк, отмеченный даром доносить до нас ниспосланное ему Богом.
Физически невозможные с научной точки зрения события или действия, изобилующие во всех религиях, носят неоспоримо реальный с точки зрения религий характер, а с точки зрения светской – это легенда, иносказание, метафора, художественный образ.
Достаточно вспомнить иудейское чудо с волнами моря, которые расступились, чтобы спасти евреев при бегстве из египетского плена, а потом сомкнулись, чтобы погубить преследующее их войско фараона.
Или в христианской притче хождение по воде как выражение наивысшей степени приверженности к вере: если верность абсолютна – пройдёшь по воде, а относительна – провалишься.
Или «небошествие» в исламе Мухаммеда – перелёт с помощью Архангела Гавриила-Джебраила на легендарном коне Бурак-Молния из Мекки в Иерусалим, встреча с пророками и возвращение обратно, и при этом он успел удержать от падения кувшин, который выпал у него из рук при небошествии, и не дал ни капли воды вылиться.
Взаимодействие, точнее, сочетание светского (поведать, пытаясь объяснить или обосновать то или иное явления) и религиозного (принимать за веру) реализуется в книге, её стиль местами как бы созвучен или имитирует коранический слог, который вобрал в себя традиции богатой доисламской арабской поэзии с многообразием в ней декламационных приёмов с риторическими вопросами и ответами, диалогическими монологами, ассоциативностью и контактными повторами, отступлениями и возвращениями, налётом тайнописи.
Более того, в этом перечне особо отмечу и стилистику «потока сознания», демонстрируемую Богом в Коране уже тогда, в YII веке, но открытую в художественной практике только в ХХ веке.
У латиноамериканского писателя Х.Л. Борхеса, автора известного труда «Письмена Бога», есть не бесспорная, но оригинальная «теория священной книги», имеются в виду Библия в составе «Ветхого» и «Нового» Заветов, Коран, а также Веды, что им, ярким художественным явлениям, которые могли остаться в прошлом или исчезнуть, уйти в небытие, была придана религиозная форма, чтобы они сохранились, и это, естественно, не отменяет и того, что они имеют для нас «некоторую святость, которую мы не должны терять» .
Ныне, думается, следовало бы, независимо от того, за какой верой эти тексты жёстко закреплены, в какой вере замкнуты, почитать их как значимые явления общечеловеческой цивилизации, разомкнуть их, сделав достоянием не только религий, так и всей мировой художественной культуры.
Главным источником изучения судьбы Мухаммеда является, прежде всего и главным образом, Коран, в котором через обращения Бога к Своему посланнику, так или иначе отражаются вехи его пророческой деятельности.
В исламоведении есть даже исследовательское направление, изучающее и выявляющее причины ниспослания откровений, при котором они тотально привязываются, выступая как иллюстрации, к тем или иным конкретным обстоятельствам жизни пророка.
Помимо Корана биографы опираются также на дошедшие до нас и многократно превышающие объём божественной книги так называемые «сунны», «хадисы», то есть вести-рассказы современников о пророке, в которых содержатся его взгляды и оценки происходящих событий.
Сунны-хадисы (далее – хадисы) начали создаваться или складываться при жизни Мухаммеда, но особенное распространение получили после его смерти. Их сотни тысяч, это десятков томов , и отношение к ним послужило одной из причин раскола среди мусульман, продолжающегося до сей поры, на суннитов, которые руководствующихся в своих действиях, помимо Корана, суннами-хадисами, и шиитов, которые придерживаются лишь Корана; впрочем, у шиитов есть свои хадисы, их значительно меньше, но они есть (принято считать суннитскими шесть, а шиитскими три сборника хадисов).
При ссылке на хадис, как правило, выстраивается для достоверности предания цепочка имён-передатчиков: от кого пошло, через кого передано, и ряд непременно замыкается именем человека, который был современником Мухаммеда, лично слышал его. В противном случае весть считается малодостоверной, а то и вовсе недостоверной.
При этом априорно предполагается, что в текст Корана не вошёл ни один хадис, ибо это – высказывание Мухаммеда-человека, хоть и возведённого в пророческий сан, а не явлено Богом, о чём и сам Мухаммед неоднократно предупреждал при жизни. К тому же в Коране постоянно подчёркивается, что главная миссия, возложенная Богом на пророка, – это повторять ниспосылаемое Им, ничего не добавляя от себя, не убавляя: «Скажи: я только увещеватель…». «Ты по милости твоего Господа нe пpopицaтeль и не одержимый». «Это не слова поэта, а ниспослание от Господа миров. А если бы он [Мухаммед] изрёк на Нас какие-нибудь речения, Мы взяли бы его за правую руку, рассекли бы у него сердечную артерию, и не нашлось бы среди вас ни одного, кто бы удержал от него!» (38/65, 52/29-30, 69/41-47) .
Именно на основе двух источников – божественного Корана и земных хадисов были составлены век с лишним спустя после смерти Мухаммеда его первые биографии, и самая древняя из них, по мнению исламоведов, — труд Ибн Хишама (полное имя Абд ал-Малик бин Хишам ал-Химйари) «Жизнеописание господина нашего Мухаммеда, посланника Аллаха»; автор жил примерно в восьмом веке от Р.Х. или во втором по мусульманскому летоисчислению хиджры.
Ибн Хишам при этом постоянно ссылается на ранние материалы, составленные Ибн Исхаком, который, по преданию, успел ещё застать в живых современников Мухаммеда , а потому часто при ссылках на ранние источники указываются они оба в форме Ибн Исхак/Ибн Хишам.
Сегодня несть числа биографиям пророка Мухаммеда, и одна из них, созданная в новейшее время, — это фундаментальный двухтомный труд востоковедов-коранистов Н.В. Ефремовой и Т.К. Ибрагима , в котором основательно, в подробностях и деталях, с опорой на Коран и хадисы, рассматривается жизнь пророка, а также систематизируется и обобщается, в сущности, всё изданное прежде, главным образом, арабские источники.
Труд к тому же канонизирован и одобрен, на что специально указывается, рядом официальных мусульманских организаций, это Центральное Духовное управление мусульман России и Европейских стран СНГ, Совет муфтиев России, Духовное управление мусульман Республики Дагестан, Координационный Центр мусульман Северного Кавказа, рекомендован, о чём также уведомляется, к распространению и использованию в качестве учебного пособия в образовательных учреждениях.
По признанию авторов, они следуют в книге «имманентной» методологии, выражают «традиционное мусульманское видение священной истории», предупреждая при этом об отсутствии «авторской версии», то есть никак не позиционируют себя и своё собственное видение, максимально придерживаются «классической историографии», подчёркивая «нормативное, культово-правовое значение» двухтомника .
Ещё два момента представляются мне крайне важными.
Первое связано с общепринятой в исламе формулой благопожелания, которая в полном или шифрованном аббревиатурном виде автоматически пристёгивается к словам «Мухаммед» или «Пророк», как только они возникают в тексте: «Да благословит его Аллах и да приветствует». В данной книге, дабы не перегружать текст, создавая излишние помехи к восприятию, это, как правило, опускается.
Второе касается написания имени Всевышнего, когда вместо принятого в русском языке слова «Бог» употребляется арабское «Аллах», что невольно создает впечатление, что речь идёт о едином Боге лишь приверженцев ислама, а не монотеистических религий. Впрочем, не могу не поделиться ощущением, оно возникало в процессе работы, что Единый Бог зачастую по-разному видится представителями монотеистических религий. Для иудеев Он явлен лишь к избранному Им народу, которым обещан приход Мессии, и он спасёт от гнёта и притеснений евреев, соберёт их вместе, чтобы явили миру образец жизни, достойный подражания. У христиан – Бог-Отец в системе Троицы, и в лице Бога-Сына уже явил Мессию всему миру. У мусульман Он – с чётким именем Аллах, Который напрямую обратился к Мухаммеду, призвав не только арабов, но и всех людей в новое единобожие. Даже возникла устойчивая позиция, что ислам, как хронологически последняя религия, есть не только итоговая, но и единственно верная, но об этом – позже.
В тексте книги имена пророков-посланцев Бога будут порой называться по правилам русского языка, чтобы имелось в виду, что Нух – это Ной, Ибрагим – Авраам, а Муса и Иса — соответственно Моисей и Иисус. Замечу, что это то же, как если бы имя Иисуса на русском воспроизводилось по иудейскому написанию Йешуа (что наблюдается лишь в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита»), или «Бог» усечённо, как принято у иудеев, – «Б-г»: у каждой национальной культуры есть свой диктат языка при назывании имён, и этому надо следовать.
Хотелось бы также заметить, что автор придерживается актуальной сегодня тенденции не разъединять, не противопоставлять религии друг другу, а искать точки сближения между ними, следуя адресованному в Коране ко всем верам призыву состязаться в добрых делах.
И последнее: автор руководствуется принципом историзма, подразумевающим следование, во-первых, реалиям конкретного исторического времени, в которых протекала деятельность пророка Мухаммеда, а во-вторых, современному состоянию идей и практики ислама, адресуясь при этом к читателю любознательному и мыслящему.

http://luch.az/kritika/4949-muhammed-novaya-kniga-chingiza-guseynova.html

Tags:

Leave a Reply