ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ И ОБРАЗЫ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ

Войны с Турцией, Османской державой — важная часть русского исторического сознания. По многочисленным свидетельствам граждан Республики Турции, часто бывающих в России, значительная часть русских, узнающих, что перед ними турок, считают своим долгом сообщить ему, что Россия многократно воевала с Турцией. Ничего подобного нет с противоположной стороны — турки о войнах с Россией если и знают, то это для них совершенно не актуально, и мало кому из турок приходит в голову рассуждать о войнах, последняя из которых завершилась целый век назад.

Причины этого явления, на наш взгляд, лежат в области русского самосознания, сформировавшегося при непосредственном влиянии «турецкого фактора». Осознание Московским Великим княжеством себя как единственного в мире независимого православного государства — Царства — и связанной с этим ответственности за сохранение истинной веры, появилось именно после турецкого завоевания Царьграда. Концепция «два Рима падоша, третий стоит, а четвертому не быти», стала не только государственной идеологией, ею прониклось и народное сознание. Тысячелетнее Православное Царство было разрушено Османской державой — в XV в. самой могущественной военной силой в мире. Это было явным свидетельством прихода последних времён, что было важно для каждого русского человека. Эсхатологическая окраска делала борьбу с турками по сути важнейшим смыслом существования России как последнего Православного Царства.

Ещё один немаловажный фактор в формировании в России образа Османской империи был связан с «турецкой неволей», так как на протяжении XV-XVIII вв. десятки тысяч русских людей были уведены крымскими татарами и ногайцами в плен и проданы на турецких невольничьих рынках Кафы и Константинополя. Рассказы людей, побывавших в рабстве и вернувшихся на родину, показывают, что  плен воспринимался, прежде всего, как насильственный отрыв от Веры. Часто пленники были вынуждены изменять Православию, а для тех, кто оставался христианином, было невозможно соблюдать посты, причащаться[1].

Между русскими и Османами произошло не менее 12 полномасштабных войн, не считая множества более мелких конфликтов, когда обходилось без официального объявления войны. Вдоль границ двух империй постоянно шла  вялотекущая война, которую с обеих сторон вели иррегулярные отряды. Для России эти войны были в основном успешными, особенно в XVIII-XIX вв. Идеологическая составляющая этих войн была исключительно важной: русские воевали, прежде всего, за Веру. Можно сказать, что в это время состояние войны с Турцией стало привычным для российского общества. У каждого поколения была «своя» война с турками.

Противостояние с Османской империей в XVIII-XIX вв. можно рассматривать как сложный и противоречивый процесс ориентализации Турции в России. Он был тесно связан с осознанием российским обществом себя частью Европы и «цивилизованного мира»[2]. Важную роль в нём играла выработка и закрепление в русской культуре представления о турках как об экзотическом «восточном» народе, который, выражаясь словами Эдварда Саида, «ведёт праздную восточную жизнь в государстве восточной деспотии и похоти, отягчённый чувством восточного фатализма»[3]. Тема войны с Турцией довольно широко представлена в русской художественной литературе. По крайней мере, три войны с Турцией (1768-1774, 1787-1791, 1877-1878) входят в десятку наиболее часто упоминаемых войн среди объектов исторической памяти, что для страны – противника России является своеобразным рекордом[4].

После революций 1917 г. мечта о возвращении креста на храм Святой Софии Константинопольской для русского общества перестала быть актуальной, а новая республиканская Турция на некоторое время даже стала важнейшим внешнеполитическим партнёром Советской России. После окончания Второй Мировой войны СССР выдвинул к Турции территориальные претензии, в связи с чем та ускоренно стала членом НАТО и вновь на сорок лет прочно заняла в сознании русских людей привычное место врага.

Налаживание активных российско-турецких экономических связей, начиная с конца 1980-х гг., развитие массового туризма россиян в Турцию, появление по всей стране значительного числа турецких компаний, нередко привлекавших на работу тысячи граждан Турции, привело к тому, что два народа узнали друг друга непосредственно, на личном опыте. Появились тысячи русско-турецких семей и детей, относящих себя одновременно к двум народам.

Тем не менее, историческая память о русско-турецкой войне живёт в сознании русских и турок. У потомков османцев народные представления о русских отражены в ныне живой поговорке «Moskof geldi» = «Москаль пришёл», что означает разгром и смерть. У русских в поговорках турки также присутствуют. Сделать «как турок» означает неумело, нелогично, по-дурацки, «не по-русски». В России, в том числе в СМИ, довольно активно используется слово «башибузук»[5].

Ещё один турецкий военно-исторический термин «янычар» является повсеместно известным в России (а также на Украине[6] и в других постсоветских странах), даже в малообразованной среде. Он активно употребляется в средствах массовой информации. Приведём примеры из Интернета за последние несколько месяцев. Греческая армия именуется «страшным сном янычара»[7]. Украинскую молодежь, поющую в знак примирения с Россией советские песни, журналист называет «янычарами-фарисеями»[8]. Янычарами именуются турки в целом, как народ, турецкие власти, армия, а особенно — турецкие футбольные команды[9]. Янычаром также регулярно называют лидера современной Турции Реджепа Тайипа Эрдогана[10].

Интересно здесь то, что в современном турецком языке термин «янычар» (тур. yeniçeri) употребляется крайне редко, в основном профессиональными историками[11]. В обыденной речи, в СМИ это слово практически не встречается, и значительная часть граждан Турции, не интересующаяся историей, этого слова вообще никогда не встречала после школьного учебника по истории. Это понятие по употреблению близко, например, к аналогичному русскому термину «стрельцы»: род войск некогда существовавших и впоследствии упразднённых. В России слово «стрельцы» в живой речи не употребляется, это чисто историческое понятие, не имеющее какой-либо актуальности. Янычары же, как видно, остаются для русских злободневными до сих пор.

Обязательным атрибутом «янычара» в русском сознании выступает «ятаган» (тур. yatağan). Это слово имеет довольно широкое употребление в русском языке. О том, что ятаган — это некое турецкое оружие, и, по всей видимости, оружие страшное, знает практически каждый русский, включая малообразованных подростков[12].

Ятаган — один из видов меча, известный в Османской державе с XVI в. По одной из версий, слово уatağan происходит от названия анатолийского селения Йатаган, расположенного в области Денизли, где якобы началось производство этих мечей. По другой, этот меч впервые был выкован кузнецом по имени Ятаган Баба. Своеобразная форма этого изогнутого, заострённого с вогнутой стороны меча, в одном из преданий связывается с именем шейха Хаджи Бекташа, основателя суфийского братства, носившего его имя. Фигура Хаджи Бекташа отсылает к янычарскому корпусу, патроном которого был этот великий турецкий мистик.

Старейший из известных ныне ятаганов (датируется 1525-30 гг.) был изготовлен для султана Сулеймана I (1520-1566) мастером Ахмедом Текелю, он хранится в музее Топ-капы в Константинополе. Широкое распространение ятаганов произошло не ранее, чем во второй половине XVIII в. Кочибей Гёмуржинский (40-е годы XVII в.) и Луиджи Марсильи (конец XVII в.), подробно описавшие османское оружие, не упоминают ятаганов[13]. Ятаган был популярен среди янычар и часто использовался как вспомогательное оружие для левой руки в паре с саблей (в случае, если стрелкам из ружей приходилось вступать в рукопашную схватку). К концу XVIII, а особенно в XIX в. ятаган получает очень широкое распространение. Рост его популярности, вероятно, был связан с запретом на ношение боевого оружия в мирное время. Это было персональное оружие, изготовлявшееся под заказ. Военный разведчик М.П. Вронченко, служивший в российском консульстве в Измире в 1834-36 г., сообщает, что ятаган был самым распространённым оружием в Анатолии[14]. Во второй половине XIX в. ятаган перестали использовать в армии, хотя он ещё некоторое время сохранял популярность в народе[15]. Основная причина этого, по-видимому, заключается в красоте и «престижности» этого оружия, так как владение им, в отличие от кинжала, требовало специальных навыков.

И.В. Мягких высказал предположение, что «слово ятаган не было названием определённого вида оружия, а означало некий признак, этому оружию присущий». И ввели слово «ятаган», как название определённого типа оружия не турки, а европейцы. При этом в османских документах используется словосочетание «yatağan bıçağı» (нож-ятаган) или «yatağan kılıcı» (меч-ятаган)[16]. Этим особым «признаком» автор считает символическое признание духовных заслуг его владельца. Не считая серьёзными попытки И.В. Мягких доказать происхождение слова ятаган из санскрита, отметим, что высказанная гипотеза о роли европейцев в распространении этого названия может объяснить его отсутствие в живой турецкой речи.

При личном общении с турками автор этой статьи в середине 1990-х гг. с огромным удивлением узнал, что слово «ятаган» им неизвестно. С тех пор при каждом удобном случае автор задаёт представителям самых разных слоёв турецкого общества единственный вопрос: «Что такое ятаган?». Результаты опроса показывают, что подавляющее большинство турок (за исключением профессиональных историков) не имеют никакого представления о ятагане, а чаще всего вообще никогда не слышали этого слова. Полагаю, подобные результаты даст опрос русских, если их спросить, что значат такие русские слова, как пернач, клевец, протазан или байдана.

Почему же для турок ятаган — лишь один из видов давно вышедшего из употребления холодного оружия, а для русских — устойчивый символ Турции и турок? Полагаю, ответ заключается в русской литературе, постоянно использующей данный термин практически во всех художественных произведениях, имеющих отношение к русско-турецким войнам.

В русском фольклоре, в исторических казачьих и солдатских песнях русско-турецкие войны оставили глубокий след. Известны десятки песен, посвящённых той или иной из этих многочисленных войн. Особое место занимает цикл песен, посвящённых Азову и «азовскому сидению» 1637-1642 гг. Героями более поздних песен выступают знаменитые русские полководцы: Б.П. Шереметев, П.А. Румянцев, А.В. Суворов, И.Ф. Паскевич и другие. Песни XVII-XVIII в. носят былинные черты. В XIX в. они сменяются литературными песнями, которые, по-видимому, сочинялись вольноопределяющимися с хорошим образованием. Интересно, что образ врага-турка, в песнях всех поколений не имеет какой-либо исторической конкретики. Единственная их устойчивая характеристика — «злые», «злая некристь»[17]. В поздних песнях литературного происхождения турок могут назвать «дураками», «черными и горбатыми»[18]. Популярным мотивом являются похвальбы и угрозы «напившихся» турок: «Эх поле чистое, турецкое… / Эх на том поле, на том широком, / Мы сойдёмся с неприятелем. / Со такой ордой неверной ли, / Ох, со турецким славным корпусом. / Злые турки да собиралися, / Э-эх на бессчастный день, на среду ту, / Ох злые турки напивалися. / Э-эх во хмелюшках похвалялися: / «Э-эх мы Россию всю насквозь пройдём, / Э-эх царя белого мы в плен возьмём»[19].

Никаких исторических, военных деталей, какого-либо упоминания турецкого оружия в фольклоре не обнаруживается.

В целом народные представления о Турции и турках ярко отражены в пьесе А.Н. Островского «Гроза». Странница Феклуша, прототип которой вполне можно назвать народным средством массовой информации, рассказывает: «Говорят, такие страны есть, милая девушка, где и царей-то нет православных, а салтаны землёй правят. В одной земле сидит на троне салтан Махнут турецкий, а в другой — салтан Махнут персидский; и суд творят они, милая девушка, надо всеми людьми, и что ни судят они, всё неправильно. И не могут они, милая, ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен. У нас закон праведный, а у них, милая, неправедный; что по нашему закону так выходит, а по ихнему всё напротив. И все судьи у них, в ихних странах, тоже всё неправедные; так им, милая девушка, и в просьбах пишут: «Суди меня, судья неправедный!»[20].

В записках и воспоминаниях русских офицеров и генералов, участвовавших в войнах с Османской империей в XVIII-XIX в., упоминания о ятаганах как о специфическом турецком оружии изредка встречаются. Например, его упоминает побывавший в плену лейтенант русского флота В.А. Сафонов[21]. При этом записки военных не были популярной литературой и вряд ли могли оказать существенное влияние на формирование устойчивого русского стереотипа.

Научное изучение Османской державы имеет глубокие корни в России. Первые труды на русском языке, специально посвящённые Турции, были написаны ещё в XVI в.[22]. Однако формирование образа турка в просвещённом русском обществе проходило не под влиянием учёных изданий, а преимущественно через записки паломников и художественную литературу[23]. После того, как при Советской власти грамотность стала практически тотальной, художественная литература достигла наивысшего уровня влияния на умы.

Несмотря на падение общей грамотности и роли литературы в российском постсоветском обществе, согласно результатам социологических исследований, примерно 40% современных россиян получают знания об истории из художественной литературы[24]. Именно этих людей, по-видимому, следует считать основным типом носителей исторических сведений, так как по историческим источникам и профессиональной литературе историю знает ничтожный процент населения, остальные же 60% либо вообще не получают каких-либо исторических знаний после окончания школы, либо черпают их из художественных фильмов и сериалов. При этом сама цифра — 40% людей, когда-либо читавших историческую художественную литературу, показывает в целом очень высокий уровень интереса к истории в российском обществе.

Первый этап противостояния с Турцией в русской литературе связан с образом казачества. Ряд произведений, начиная с «Тараса Бульбы» Н.В. Гоголя, содержат сюжеты, где турки представлены в качестве традиционного врага казаков. Не меняется этот образ и в книгах о последующих эпохах. Широкое распространение в литературе получила тема войн с Турцией при Екатерине II[25]. Российские победы XVIII в., и в особенности — присоединение Крыма к России, неизменно воспринимаются в русской литературе как положительные события, героические свершения русских солдат. Многочисленны литературные произведения о русских полководцах и флотоводцах того времени — П.А. Румянцеве, А.В. Суворове, Ф.Ф. Ушакове, М.И. Кутузове и других. Русско-турецкие войны XIX в. оцениваются неоднозначно[26]. Наиболее часто в литературе упоминается Русско-турецкая война 1877-1878 гг.[27].

Стереотипные упоминания турок как традиционных врагов содержатся в русской литературе достаточно часто, вне зависимости от идеологической направленности произведения. Однако в большинстве книг, так или иначе касающихся темы русско-турецких войн, непосредственно туркам уделяется довольно мало внимания, повествование обычно сосредоточено на русских воинах.

Первые упоминания ятагана в русской литературе относятся к 30-м годам XIX в. В 1834 г. ятаган упоминается в рассказе М.Н. Загоскина «Вечер на Хопре»[28]. Однако своё место в русской художественной литературе он занял, по-видимому, не в последнюю очередь благодаря А.С. Пушкину. В повести «Кирджали», повествующей о греческом восстании (1834 г.), атаганы изображены как основное оружие, как турок, так и повстанцев[29]. В цикле «Песни западных славян», опубликованном в 1835 г., читаем: «… Бусурмане на короля наскочили, / Донага всего его раздели, / Атаганом ему кожу вспороли…»[30] В 1835 г. увидела свет повесть видного представителя русского романтизма Н.Ф. Павлова под названием «Ятаган»[31]. С тех пор ятаган является обязательным атрибутом любого турецкого воина во всех без исключения русских исторических романах, где действуют турки.

В романе В.С. Пикуля «Баязет» ятаганами вооружены все турецкие солдаты. В действительности в конце XIX в. это оружие, если и употреблялось, то разве что иррегулярными войсками. Причём писатель явно не представляет себе, как выглядит и как используется в бою ятаган. Например, в одном месте он сообщает: «вокруг сакли сразу скопилось много турок, одетых в форму, с ятаганами, примкнутыми к винтовкам (выделено мною — Е.Б,)»[32]. В другом месте читаем: «Санитары вскоре втащили еще одного солдата, участника вылазки. Сильно посечённый ятаганами, он спасся чудом и, выждав темноты, сам приполз обратно в крепость.

— Эк тебя обтесали, братец, — сказал Сивицкий, срывая со спины солдата кровавые ошмётки рубахи.

В своей практике работы на восточных фронтах капитан уже не однажды встречался с такими порезами, почти правильными и глубокими, сделанными в порыве жестокости.

Аглая не выдержала и отвернулась:

— Какой ужас!

— А вы не морщитесь, — ответил Сивицкий. — Это страшно только смотреть. Ятаган по сравнению с русским штыком — оружие весьма слабое, и раны заживут очень скоро»[33].

П. Загребельный в романе «Роксолана» изобретает янычарскую поговорку «Мудрость — на конце ятагана». При описании внешности одного из героев говорится, что у того «кривой, как ятаган, нос», у львов и леопардов в султанском зверинце когти «крепкие и острые, как ятаганы». Ятаган представлен как обязательный атрибут янычар. Например, они «стреляли из луков так, что на лету попадали птице в глаз, ятаганами не только рубились в рукопашном бою, но и могли одним броском пригвоздить человека к стене, точно бабочку булавкой». Янычары Загребельного «рубят пленных ятаганами на куски». Сообщается, что падишах Сулейман «ещё совсем маленьким получил в подарок от султана драгоценный ятаган, спал с ним в люльке, подкладывал под подушку и повзрослев». В бою султан лично орудует «широким ятаганом»[34].

Даже профессиональные историки в России не могут избежать очарования ятагана. Виктор Таки, исследующий ориентализацию турок русскими, сам невольно оказывается участником этого процесса. Пересказывая «скаску» бежавшего из турецкого плена калужского стрельца Ивана Семёнова Мошкина, поданную в 1643 г. царю Михаилу Фёдоровичу, В. Таки сообщает, что русские пленники во время восстания орудовали ятаганами[35]. Однако в источнике речь идёт о саблях[36].

Крайне популярным остаётся ятаган и в современной русской исторической и фантастической литературе. Достаточно упомянуть, например, книгу С. Шхияна «Турецкий ятаган»[37].

Марина Цветаева использует ятаган как выражение чистой эмоции: «Ятаган? Огонь? / Поскромнее, — куда как громко! / Боль, знакомая, как глазам — ладонь, / Как губам — / Имя собственного ребёнка». (1 декабря 1924 г.)

Русские переводчики эпопеи Дж.Р.Р. Толкиена «Властелин колец» вооружили ятаганами орков. При этом в оригинале орки орудуют скимитарами[38]. Естественно, ятаганы проникли и в современную русскую фэнтези. Например, этим оружием вооружены «Красные шапки» в цикле романов Вадима Панова «Тайный город», а также орки в множестве подражательных Толкиену романов молодых российских фантастов.

Ятаган оказался крайне популярен у разработчиков современных систем  оружия. Это имя получили корабельная система управления зенитно-ракетными комплексами «Волна» 4Р-90, авиационная система радиоэлектронной борьбы Л-190, а также украинская модификация танка Т-84-120 (танк готовили к тендеру в Турции).

В произведениях европейских авторов, так или иначе имеющих отношение к Османской империи, ятаган также присутствует. Проспер Мериме в новелле «Двойная ошибка» (1833 г.) не говорит о ятагане как о предмете, не нуждающемся в пояснении: «Всё шло хорошо, как вдруг этот проклятый конный турок, перестав созерцать море, обернулся на шум, который мы  производили,  помчался,  как стрела, и напал на нас прежде, чем мы к этому  приготовились; в руках у него было нечто вроде гнутого тесака.

— Ятаган? — перебил рассказчика Шатофор, любивший местный колорит.

— Ятаган, — продолжал Дарси, одобрительно улыбнувшись. — Он  проскакал мимо меня и хватил меня этим ятаганом по голове так, что у  меня  из  глаз посыпались искры»[39].

Генрик Сенкевич, в романе «Пан Володыевский» (впервые опубликован в 1887-88 г.) посвятивший янычарам немало страниц, изображает их, прежде всего, как пехоту, вооружённую ружьями (что полностью соответствует историческим реалиям). Среди холодного оружия янычар, чаще всего говорится о саблях, ятаганы упомянуты лишь однажды[40]. Геза Гардони в романе «Звёзды Эгера» (впервые опубликован в 1899 г.) упоминает ятаганы неоднократно, но не как основное оружие янычар, а наряду с кинжалами[41]. В Западной и Центральной Европе, воевавшей с Османской империей много веков и имевшей развитый культурно-исторический образ «Великого Турка», слово ятаган было известно, однако не получило такой популярности и эмоционального наполнения, как в России.

Напряжённая эмоциональная наполненность литературных образов, связанных с русско-турецкой войной в России, на наш взгляд, подтверждает то, что война с Турцией носила для русских выраженный мировоззренческий характер, что всегда сопровождалось определённой «идеологической накачкой». При этом можно припомнить, что Османская держава (и её вассал Крымское ханство) в последний раз всерьёз угрожали России в XVI в. Последней реальной угрозой был поход на Москву крымского хана Девлет Гирея I в 1572 г., завершившийся разгромом крымских и османских войск при Молодях. С тех пор Россия, если и терпела поражения от турок, то это случалось в ходе наступательных войн.

По уровню эмоционального отражения в русской народной исторической памяти войны с Турцией можно сравнить разве что с войнами с Германией, в которых Россия понесла самые страшные в своей истории потери. Образы янычар и ятаганов в чём-то сходны с образами Кавказской войны: «горцами», «абреками», «кинжалами»[42].

В то же время в отношении французов, с которыми Россия в течение XIX в. вела две тяжелейшие войны, у русских столь напряжённых военных ассоциаций не имеется. При этом французы в 1812 г. разграбили и сожгли Москву, и только случайность помешала им взорвать Кремль и храм Покрова на Рву, а в 1855 г. взяли Севастополь и на 15 лет лишили Россию Черноморского флота. Однако французские футбольные команды у нас в прессе не именуются, например, «старой гвардией Наполеона». По-видимому, бесславное участие французов во Второй Мировой войне полностью разрушило их многовековой образ воинственного и грозного для противников народа.

Кризис в российско-турецких отношениях, возникший после инцидента 24 ноября 2015 г., сопровождался оживлением самых мрачных ассоциаций, связанных в русском историческом сознании с Турцией. Антитурецкая кампания в российских СМИ актуализировала многовековой образ врага, активно вспоминали опыт русско-турецких войн, их победоносность, отмечали столетие взятия русскими войсками Трабзона. И хотя травма, нанесённая российско-турецким связям на всех уровнях, будет заживать не один год, нужно отметить, что не взирая на нередко истерические интонации СМИ и жаркие обсуждения перспектив новой русско-турецкой войны в социальных сетях, демонизации образа турка не произошло. Слишком многие русские видели Турцию своими глазами, имеют положительный личный опыт общения с турками.

Изучение бытующих в России историко-культурных стереотипов в отношении соседей, на наш взгляд, является крайне важной задачей. Это должно помочь в понимании нашего собственного, часто далеко не благостного образа в глазах других стран и народов. Понимание же этого образа должно послужить основой разработки эффективной внешней культурной политики.

 

 

Литература:

Таки В. Царь и султан. Османская империя глазами россиян. М.: Новое литературное обозрение, 2017

Исторические, культурные и экономические связи между Турцией и Россией: Материалы международного симпозиума, Москва-Стамбул, 2012

İlyas Kemaloğlu. Rusların Gözüyle Türkler. Kaknüs yayınları, 2015. — 224 s.

 

[1]             См.: Расспросные речи иноземцев и русских, возвратившихся из плена, присланные из Разряда в Патриарший дворцовый приказ для допросов // Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссией. Спб.: Пантелеевы, 1875, т. 2, с. 598-668.

[2]             Об этом см. работы Виктора Таки: Таки В. Русско-турецкие войны XIX века как культурное явление // Научные труды Института бизнеса и политики. Восток: история, политика, культуры. Вып. 4, 2007; Таки В. Царь и султан. Османская империя глазами россиян. М.: Новое литературное обозрение, 2017.

[3]             Саид Э. Ориентализм. Западные концепции Востока. М.: Русский мир, 2006, с. 62

[4]             Ростовцев Е.А., Сосницкий Д.А. Идеалы, в которые верят… Мотив сакрального в исторических нарративах о войне (по материалам художественной литературы): постановка проблемы // Война и сакральность: материалы IV Междунар. науч. чтений «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» (Санкт-Петербург – Выборг – Старая Ладога, 1-4 октября 2009 года) / отв. ред. И.О. Ермаченко, С.М. Капилупи. М.; СПб., 2010. С. 226-227

[5]             Тур. başıbozuk = «с повреждённой головой», «безумец», название иррегулярных войск Османской империи, прославившихся грабежами и жестокостью.

[6]             Украинские русскоязычные СМИ даже антирусской направленности являются вполне репрезентативным источником по рассматриваемому вопросу.

[7]             Храмчихин А. Страшный сон янычара. [Электронный ресурс] URL: http://vpk-news.ru/articles/37350 (дата обращения: 26.06.2017).

[8]             Волна путинского песенного флешмоба в Украине: появился жесткий ответ. [Электронный ресурс]  http://obozrevatel.com/society/46083-volna-putinskogo-pesennogo-fleshmoba-v-ukraine-poyavilsya-zhestkij-otvet.htm (дата обращения: 26.06.2017).

[9]             Антироссийский альянс на Ближнем Востоке пожирает сам себя. [Электронный ресурс]  https://www.novorosinform.org/articles/9790 (дата обращения: 26.06.2017); Украину подставили: какие шансы сборной Шевченко поехать в Россию. [Электронный ресурс] http://fakty.ictv.ua/ru/sport/20170612-ukrayinu-pidstavyly-yaki-shansy-zbirnoyi-shevchenka-poyihaty-v-rosiyu/ (дата обращения: 26.06.2017); [Электронный ресурс] Анкара-Киеву: «Хочешь большой и чистой любви?» http://svpressa.ru/society/article/161394/?rss=1 (дата обращения: 26.06.2017).

[10]           Путина принуждают к самой сложной многоходовке. [Электронный ресурс] http://noteru.com/post/view/21163 (дата обращения: 26.06.2017).

[11]           Исключением является публицистика турецких алевитов. Янычары, бывшие последователями суфийского братства Бекташийя, учение которого очень близко к алевитской религии, являются для них важным историческим символом.

[12]           Данное утверждение — результат постоянного мониторинга, проводимого автором.

[13]           Аствацатурян Э.Г. Турецкое оружие в собрании Государственного Исторического музея. М., 2002, с. 136

[14]           Вронченко М.П. Обозрение Малой Азии в нынешнем её состоянии, составленное русским путешественником. Спб., 1840, с 207, 225

[15]           Аствацатурян Э.Г. Турецкое оружие в собрании Государственного Исторического музея. М., 2002, с. 136.

[16]           Мягких И.В. Ятаган. [Электронный ресурс] URL: http://samlib.ru/editors/m/mjagkih_i_w/yatagan.shtml (дата обращения: 26.06.2017).

[17]           «Шереметев берёт в плен турецкого Влас-мурзу», Исторические песни XIX века. Ленинград: Наука, 1971,  с. 35

[18]           «Падение Плевны», «Блокирование Плевны». Исторические песни. М.: Русская книга, 2001, с. 302, 378

[19]           Исторические песни XIX века. Ленинград: Наука, 1973, с. 170. Вариант: «Мы Россеюшку наскрозь пройдём, // Царя русского в полон возьмём, а Паскевичу главу снесём» — Исторические песни. М.:, Русская книга, 2001, с. 302

[20]           А.Н. Островский. Гроза. [Электронный ресурс] http://ilibrary.ru/text/994/p.2/index.html  (дата обращения: 26.06.2017).

[21]           Сафонов В.А. Выписки из журнала В. Сафонова, лейтенанта корвета Флоры // П.П. Свиньин. Воспоминания на флоте, Спб.: Плавильщиков, 1819, т.3, с. 92-117

[22]           «Сказание о Магмете-Салтане» И.С. Пересветова — см. Сочинения И. Пересветова. Подготовил текст А.А. Зимин. М.-Л. 1956

[23]       Об этом см.: Алексеев С.В. Историк и коллективная историческая память (на примере отношения к былинному эпосу) // Культурологический журнал, 2017 № 2/28 [Электронный ресурс] http://www.cr-journal.ru/files/file/05_2017_08_47_34_1495788454.pdf (дата обращения: 03.07.2017), Житенёв С.Ю. История русского православного паломничества в X-XVIII веках. М.: Издательство «Индрик» — 480 с.

[24]           Ростовцев Е.А., Сидорчук И.В. Образ Турции и турок в текстах русской художественной литературы XIX–XX веков в контексте формирования современной исторической памяти россиян // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Сер.: Гуманитарные и общественные науки – Санкт-Петербург, 2014. – № 1 (191), с. 215

[25]           См., например: Пикуль В. Фаворит. М.: АСТ : Вече, 2008. В 2 кн. Кн. I: Его императрица. Кн. II: Его Таврида.

[26]           Ростовцев Е.А., Сидорчук И.В. Образ Турции …, с. 217

[27]           Напрмер: Немирович-Данченко В.И. Скобелев. М.: Воениздат, 1993; Пикуль В. Честь имею. М.: Вече : АСТ, 2008; Гранин Д. Зубр. М.: Эксмо, 2005; Акунин А.Б. Турецкий гамбит. М.: Захаров, 2007; Михайлов О. Александр III: Забытый император. М.: Астрель, 2008

[28]           М.Н. Загоскин. Вечер на Хопре. [Электронный ресурс] URL: http://az.lib.ru/z/zagoskin_m_n/text_0070.shtml (дата обращения: 26.06.2017).

[29]           Пушкин А.С. Кирджали // Пушкин, сочинения, Академия поэзии, 1998, с. 644-647

[30]           Пушкин А.С. Песни западных славян, Видение короля // Пушкин, сочинения, Академия поэзии, 1998, с. 194

[31]           Павлов Н.Ф. Ятаган // Русские повести XIX века 20-30-х годов. Том второй. М.-Л., ГИХЛ, 1950.

[32]           Не исключено, что здесь путаница с французским штыком системы Дельвиня образца 1840 г., из-за изогнутой формы прозванного ятаганом. См.: Вендален Бехайм. Энциклопедия оружия (Руководство по оружиеведению. Оружейное дело в его историческом развитии от начала средних веков до конца XVIII в.), Спб: АО «Санкт-Петербург оркестр», 1995, рис. 568

[33]           Пикуль В.С. Баязет. М.: Голос, 1996. Цит. по: [Электронный ресурс] http://militera.lib.ru/prose/russian/pikul8/index.html (дата обращения: 26.06.2017).

[34]           Загребельный П.А. Роксалана, М.: Алгоритм, 2015 (перевод с украинского языка, первое издание — 1980), сс. 14, 64, 243, 244, 330, 376, 537

[35]             Таки В. Царь и султан. Османская империя глазами россиян. М.: Новое литературное обозрение, 2017, с. 83

[36]           Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси. Вып. II (первая половина XVII ст.), Киев, 1896, с. 399

[37]           Шхиян С. Турецкий ятаган. Северо-Запад пресс, 2006

[38]           Скимитар (англ. и нем. Scimitar, фр. Cimeterre, итал. Scimitarra, исп. и порт. Cimitarra) — западноевропейский термин для восточных изогнутых мечей и сабель разных типов.

[39]           Мериме П. Новеллы. М., Художественная литература, 1978.

[40]           Сенкевич Г. Пан Володыевский. М.: Художественная литература, 1984.

[41]           Гардони Г. Звёзды Эгера. М.: Детская литература, 1955.

[42]       Подробнее об этом см.: Кавказская война: символы, образы, стереотипы / отв. ред. Т. В. Коваленко – Краснодар: ООО «Экоинвест», 2015. – 328 с.

Евгений Бахревский, к.ф.н.

https://www.academia.edu/35756342/%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D1%8C_%D0%B8_%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B7%D1%8B_%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE-%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D1%8B_Historical_Memory_and_Images_of_Russian-Turkish_War