Если в сказке нет волшебства…

 

«Сказка – ложь, да в ней намек»… Как часто произносилась и продолжает слышаться эта фраза. Быть может, когда-то неосознаваемая, а со взрослением вызывающая вопрос, действительно ли все сказки всего лишь ложь? Да и в целом, не хранятся ли в сказках мудрость и даже философские рассуждения, нередко призывающие нас несколько по-иному оценивать самих себя и происходящее вокруг?

 

Конечно, у каждого свое восприятие детских сказок, да и отношение к ним. Есть любимые, наряду с которыми проявляются и такие, которые не хочется перечитывать. Но, согласимся, в любом случае среди подействовавших на нас в детстве первенствует те, которые учат добру и справедливости и где правда побеждает ложь.

 

В то же время, как ты о том начинаешь размышлять при подступлении ко взрослой жизни (если не в уже довольно зрелом возрасте), многие сказки на поверку оказываются далеко не детскими. Вернее, и детскими, и взрослыми.

 

Все это отчетливо усматривается при обращении к творчеству прекрасного советского писателя-сказочника, поэта и сценариста Сергея Козлова. Среди наиболее известных произведений, принадлежащих его перу, рассказ и сценарий к одноименному мультфильму «Ёжик в тумане», другие зарисовки о Ёжике и Медвежонке, а также знаменитая история о Львёнке и Черепахе, которую талантливая Инесса Ковалевская шикарно переложила в мультипликационный формат.

 

Возможно, особое место в творчестве С. Козлова занимает сказка «Если тебя нет, то и меня нет» (хотя, безусловно, это сугубо субъективное мнение автора). Однако, только для детишек она написана? Да и вообще, сказка ли это, если в ней нет волшебства или чего-то фантастического?

 

По мнению автора, данное произведение можно рассматривать в качестве притчи. Притчи-размышления о жизни. Людях. Светлом и темном (в нас и вокруг).

 

Насколько страшно одиночество или даже элементарные мысли о нем? Что находится (ждет нас) там, за горизонтом земной жизни? Что и как будет происходить на земле после нашего ухода из жизни? Потоп? Или продолжение той же жизни, просто без нашего прямого присутствия в ней? Куда и каким образом поместится наша душа? Окажется ли она в состоянии быть слышимой и чувствительной для наших близких?

 

Без сомнений, мы не знаем этого, лишь надеясь, что, быть может, через память о нас (наших деяниях) будем вспоминаемы добрым словом теми, кого при жизни воспринимали дорогими для себя.

 

Вот интересно, не об этом ли задумывается Ежик, стремясь найти границу (грань) между «здесь» и «там»? Завершается ли отношение к нам после того, «как вдруг вот – меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?».

 

На первый взгляд, Медвежонок пытается избежать ответа на этот сложнейший и пронзительный до глубины души вопрос. Но далеко не потому, что он не хочет заглянуть на пару шагов вперед, желая жить исключительно настоящим (в настоящем). Скорее, Медвежонок убегает от собственного (сознательного) понимания остроты озвучиваемого Ежиком.

 

Однако, раз Медвежонок все-таки «замолчал и нахмурился», значит, он просто-напросто подпустил себя к открытому взгляду на завтрашний день.

 

А потому увидел, как «месяц, поднявшись высоко над лесом, льет на них с Ёжиком свой холодный свет». И свет этот (или его отблеск?) – уже совершенно иной по содержанию (если можно так выразиться), нежели в начале повествования, когда «загорятся звезды, и выплывет месяц и поплывет, покачиваясь, над тихими осенними полями», а потом «подымется еще выше и зальет своим холодным, тусклым светом всю землю».

 

Именно такой вот переход свежего, мягкого света в его холодный блеск привносит в читателя знак печали. Даже будто пронзает тебя, как и сложнейшие вопросы Ёжика. Однако, как это не покажется кому-то неправдоподобным, но при более глубоком прочтении сказки первоначальное состояние читателя, могущее восприниматься чуть ли не как безысходность, постепенно начинает терять элементы грусти. Потому что, вчитываясь в строчки, ты вдруг посредством внимательного прислушивания к диалогу героев осознаешь необходимость приостановить свой непрекращающийся бег внутри жизненной суеты. И задуматься над тем, что ждет всех нас завтра – как на земле (с нами и без нас), так и в Следующей жизни. Что мы оставим после себя? Если память, то какую?

 

Вот тут ты уже приближаешься к пониманию бренности земной жизни и ее внешних прикрас – с пропуском через себя, что есть дружба, любовь, взаимовыручка, взаимопонимание, необходимость друг в друге. В свете чего будто дотрагиваешься до тончайших струн, мелодично наигрывающих тему о важности быть слышимым (и слышать), становиться понимаемым (и понимать).

 

Как же это легко произнести, правда? Но как же, к сожалению, иногда сложно осуществить в непрекращающейся суматохе (круговерти) жизни.

 

А ежели, все-таки, попытаться реализовать? Не приблизимся ли мы в таком случае к пониманию, что после смерти о тебе может сохраниться добрая память, когда хотя бы несколько человек будут жалеть о твоем отсутствии рядом? Вспоминать твои фразы, действия, привычки. И даже улыбаться, ощущая тебя (твою душу) рядом.

 

Значит, всем нам есть, куда стремиться в земной жизни, не так ли?

 

Если продолжить рассуждать в этом направлении, то здесь (через призму повествования о Ежике) недалеко и до оптимизма. Ведь добрая память о нас зависит не от кого иного, как от самого человека. Отсюда – ценность каждой минуты земной жизни. Актуальность добрых дел. Проявлений любви. Умение прощать и искреннее желание помочь. Плюс – способность ценить все прекрасное, гармоничное в живой и неживой природе. Ценить как в материальном, так и духовном смысле.

 

Но разве не к этому призывает Коран?

http://idrak.org.az/ru/1/267