|

Азиз Алиев спас дагестанцев от выселения «в Сибирь» в 1944 году

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (4 votes, average: 1,25 out of 7)
Загрузка...

Работа врача интересна не только тем, что имеешь возможность оказывать помощь человеку, но и тем, что врач встречается со многими людьми с интересной судьбой. Больные нередко рассказывают о событиях, свидетелями которых они были. И в моей памяти сохранились рассказы бывших больных, они проливают свет на некоторые события прошлого. 

 

В 80-е годы ХХ столетия мне пришлось встречаться с известным в Дагестане человеком — Багаутдином Пайзуллаевым, из сел. Доргели Карабудахкентского района. Тогда Багаутдину Пайзуллаеву было около 80 лет. Он был одним из тех, кто в 30-е годы организовывал колхозы и был одним из первых председателей колхоза «Красный партизан» в его родном селении Доргели. В те годы колхоз, который он возглавлял, был передовым в Дагестане. И поэтому в 1937 году Багаутдин Пайзуллаев был избран первым депутатом Верховного Совета СССР, наряду с Адильгереем Тахтаровым, председателем Президиума Верховного Совета ДАССР и некоторыми другими. Он принимал участие в первых сессиях Верховного Совета СССР.

Депутаты, избранные в Верховный Совет в 1937 году на 4 года по новой «сталинской» Конституции, должны были быть переизбраны в 1941 году. Но началась война, и депутаты 1937 года оставались ими до 1946 года. Все годы войны Багаутдин был активным участником тылового фронта, принимал участие в организации помощи фронту. В годы войны колхоз «Красный партизан» оставался одним из самых передовых в республике. Через несколько лет после войны он был освобождён по собственному желанию. Пользовался большим авторитетом в республике и в родном селении. Неслучайно в 60-е годы сельчане повторно избрали Багаутдина Пайзуллаева своим председателем, и ему удалось вновь поднять хозяйство родного села. Именно в те годы при его активном участии было организовано птицехозяйство «Эльдама», которое и сегодня функционирует.

Когда мы познакомились с Багаутдином Пайзуллаевым, он уже был на пенсии и с удовольствием рассказывал о событиях, участником которых был. Выглядел он бодрым, была ясная память, многое помнил, был интересным собеседником. Я хотел бы изложить один из его рассказов о событиях военных лет. Думаю, он будет интересным сегодняшнему читателю. Для удобства изложения пишу от лица Багаутдина Пайзуллаева, примерно так, как он и рассказывал (т.е. с его слов):

– До и во время войны мне не раз приходилось выезжать по своим депутатским обязанностям в Москву. Как правило, мы, дагестанские депутаты Верховного Совета СССР, на сессию выезжали вместе. Но бывало и так, что выезжало высшее руководство (секретарь обкома, председатель Президиума Верховного Совета ДАССР), и они с собой брали и меня, когда решались вопросы сельского хозяйства. Ехали мы, как правило, поездом. Я, как председатель колхоза, обеспечивал всех провизией (хлеб, сушёное мясо, колбаса, сыр и т.д.).

Где-то в начале 1944 года мне позвонили из обкома, чтобы я подготовился к поездке в Москву на завтра. О целях поездки ничего не говорилось, да и не было принято спрашивать. На следующий день я приехал в Махачкалу в полной готовности. Вечером мы, 1 секретарь Дагестанского обкома ВКП(б) Азиз Алиев1, председатель Президиума Верховного Совета Дагестана А. Тахтаров2 и я поездом отправились в Москву. По дороге говорили о войне и о работе. Каких-то конкретных разговоров о целях нашей поездки не было. Я знал, секретарь обкома А. Алиев не был депутатом, он только недавно приехал в республику. А. Тахтаров и я были депутатами Верховного Совета СССР. В Москве в партийные органы заходил обычно секретарь обкома А. Алиев. В советских органах вопросы решал А. Тахтаров, иногда вместе со мной. Приехав в Москву, мы остановились в известной гостинице «Москва». Отдельный номер был выделен А. Алиеву. В другом номере жили мы с А. Тахтаровым. Обычно завтракали и ужинали вместе в нашем номере. А. Алиев хорошо говорил на кумыкском. Каждое утро, позавтракав, А. Алиев и А. Тахтаров куда-то уходили. На сей раз меня они с собой не взяли и о своих визитах ничего не рассказывали. И я ничего не спрашивал. Я понимал, что если понадобится, они сами расскажут.

Иногда А. Алиев уходил один, иногда уходили оба. Бывало, А. Тахтаров возвращался пораньше, А. Алиев всегда возвращался поздно. Я их обычно ждал с готовым ужином.

В один из дней А. Тахтаров то ли не уходил, то ли вернулся рано, а А. Алиева долго не было. Далеко за полночь в наш номер ворвался А. Алиев и с объятиями бросился к А. Тахтарову со словами:

– Адильгерей! Всё, вопрос решился, Дагестан никто не тронет. Вопрос согласован с И. В. Сталиным.

Оказывается, он все это время находился в ЦК у Георгия Маленкова3. Потом, успокоившись, они все рассказали. Оказывается, в эти дни в ЦК ВКП(б) или ГКО решался вопрос о возможном выселении дагестанцев, как это было сделано с чеченцами, ингушами, калмыками и др.

Об этих вопросах я до этого ничего не знал. Видно, высшее руководство республики — первый секретарь обкома А. Алиев, председатель Президиума Верховного Совета А. Тахтаров — были информированы. Поэтому и была организована эта поездка. Я, наверное, был приглашён на всякий случай, если понадобится рядовой депутат Верховного Совета СССР.

В эту ночь было окончательно решено — дагестанцев не высылать. За это мы немного и выпили. После обмена мнениями А. Алиев поставил вопрос о том, как оправдать такое доверие дагестанцам. Он предложил усилить работу среди населения по мобилизации добровольцев на фронт. А. Тахтаров поддержал это предложение. Действительно, по возвращении в Дагестан руководители республики — сам А. Алиев, А. Тахтаров, председатель Совнаркома А. Д. Даниялов — выезжали в районы республики для мобилизации добровольцев. Была проделана огромная работа.

Здесь я не могу не рассказать ещё об одном событии того времени.

Как известно, дагестанцы активно воевали на фронтах Отечественной войны. Но в республике были и те, кто проявили малодушие, где-то и трусость, прятались в горах и лесах, занимались разбоем. Приходилось с такими вести войну, против них создавались истребительные отряды из милиционеров. Потери бывали с обеих сторон. До меня доходила информация о том, что и в моём селении Доргели кое-кто самовольно покинул фронт, днем прячется в лесах, а ночью приходят домой. Ловить их тоже было непросто. В колхозе не хватало рабочей силы. Работали в основном женщины и дети. Я был в отчаянии. Не зная, что делать, как-то передал в некоторые дома, где были такие, чтобы они работали в кутанах, на полях. А их трудодни записывали на счёт их жён, детей.

Прошло какое-то время. В один из дней в село приезжают представители НКВД и мне срочно предлагают ехать в Махачкалу. По их лицам и глазам вижу что-то неладное. За собой я чувствовал один грешок: не привлекал НКВД к борьбе с теми сельчанами, которые самовольно покинули фронт, скрывались дома. А я смотрел на всё это сквозь пальцы и даже привлекал их к работе в колхозе.

Меня привезли в обком, завели в кабинет завсельхозотделом и ушли, ничего не говоря. Время тянулось долго. Под утро ко мне забежал завсельхозотделом обкома, обнял и говорит: «Всё хорошо! Поздравляю!»

А я ничего не могу понять. Потом он мне спокойно всё рассказал. Оказывается, всё было связано с моими земляками-«дезертирами». Естественно, меня должны были арестовать. Но я был депутатом Верховного Совета СССР. Для моего ареста необходимо было согласие самого М. И. Калинина. Оказалось, что в эту ночь в Дагестан приехали Берия и Багиров4. Ознакомились с положением дел в республике. Им доложили и об одном строптивом председателе колхоза, который собрал всех «дезертиров», дал им работу в колхозе вместо передачи их в НКВД. И когда Берия докладывал И. В. Сталину об обстановке в Дагестане, он доложил и о строптивом председателе колхоза-депутате, для получения санкции на арест.

И. В. Сталин, говорят, переспросил:

– Что за колхоз? Какие у него показатели?

Ему ответили:

– Это один из самых передовых колхозов, планы выполняются, фронту помогает.

– Раз так, председателя-депутата не надо трогать, — заключил Сталин.

Берия уточнил:

– А как быть, ведь он совершил противозаконное дело?

– Надо узаконить реабилитацию тех, кто на первых этапах войны проявил малодушие. Возможно, эти люди уже жалеют о содеянном. Надо им дать возможность исправиться. Мы тут с Калининым посоветуемся. Решение Президиума Верховного совета СССР скоро получите, — постановил Сталин.

Меня отпустили. Через день в райцентр, в Буйнакск, приехал первый секретарь обкома А. Алиев. Войдя в зал, он глазами поискал меня, встретившись, обнял и повёл в президиум. Посадив меня за стол, сам пошёл к трибуне.

В своём выступлении он рассказал о дезертирстве в республике, об истребительных отрядах, о потерях с обеих сторон. И рассказал о моём опыте использования этих людей в колхозе, рассказал он и об указаниях Сталина на этот счёт, о Постановлении Правительства по этому вопросу. Сказал, что по всей стране добросовестно работавшие освобождаются от преследований. С этого дня истребительные отряды свернули свою работу. Началась массовая реабилитация уклонившихся от призыва.

Всё это было до нашей поездки в Москву.

После возвращения из Москвы я обратился ко всем этим «уклонистам», чтобы они определились. Почти все они записались добровольцами на фронт. Эти доргелинцы хорошо воевали, некоторые из них погибли на фронте. Наш опыт был распространён на всю страну. По республике многие уклонившиеся были мобилизованы и пополнили ряды добровольцев на фоне решения ГКО — дагестанцев не высылать. Это было чрезвычайно важно…

Таким образом, изложенный мною рассказ депутата Багаутдина Пайзуллаева проливает свет на вопрос, кто же участвовал в решении вопроса о невыселении дагестанцев? Рассказ Багаутдина Пайзуллаева очень интересен в свете сегодняшних разговоров о том, кто спас Дагестан от выселения 1944 года. Как видно из рассказа, многие вопросы замыкались на первом секретаре обкома ВКП(б) А. Алиеве и, совершенно естественно, на первом секретаре Компартии Азербайджана М. Багирове, являвшемся в те годы единственным членом  ГКО по Кавказу.

 

 

 

Сагадулла АБУСУЕВ,

профессор.

http://yoldash.ru/articles/health/kto_spas_dagestantsev_ot_vyseleniya_v_sibir_v_1944_godu/

Leave a Reply