Аристократ

Театральная теургия-инициация в скопческом терему

«Всякий, кто в Якутск попадал, не желал оттуда уходить; тот же, кто бывал там прежде, желал снова туда возвратиться».
(Герард Миллер «История Сибири» «Древнейшая история Якутска и якутского уезда»)

«Эта статья, будто скачка на якутской кобылице»
(Автор)

Путешествие началось как обычная евразийская командировка, а закончилась, как новогодняя сказка. Меня пригласил в Якутию на серию кинопоказов, театральных спектаклей, евразийских конференций министр культуры и духовного развития Республики Саха, театральный российский мэтр Андрей Борисов.
Надо сказать, что современный якутский культурный мир – это «дом который построил Свифт». (В данном случае – Андрей Саввич Борисов). Его населяют артисты, короли, чиновники, шаманы, люди вне времени. И только фигура мэтра связывает несоединимое, преобразует человеческое естество в театральные формулы.
Я всегда возвращаюсь из страны Саха, из «Дома Андрея Борисова» другим. И к Иным Берегам. Серьёзно. Покидая Якутию – можно умереть от шаманской болезни.

Замок в стеклянном лесу

Сокровища страны Саха находятся на священной горе Чочур-Муран (неподалёку от Якутска),  вершине древних шаманских ритуалов, под горой сей герой нашего эссе- Андрей Борисов- собирается строить этнофутуристическую долину, посвящённую якутскому эпосу Олонхо.

Сейчас на бугре в бывшем скопческом тереме расположен популярный загородный ресторан. Борисов отмечает своё 60-летие. Терем окружен стеклянным лесом и ледяными скульптурами. Ночь, мороз, дымящиеся автомобили, их двигатели включены до весны. Инфернальный скопческий дом в хрустальном парке – в пару! В горницу рвётся стужа, на дощатых столах горят свечи, обогревающие бесконечное количество закусок деликатесной группы. Настоящий царский охотничий домик насыщен гостями – иностранцами, музыкантами, друзьями, якутской знатью.

Белые голуби в Стране Саха

 

Месторасположение схода Борисов объяснил как бы вскользь: здесь собиралась и собирается элита.  Элита от слова «Избранный» — elеctus (лат). Лучшие люди.
Прежние хозяева замка – скопцы- действительно считали себя мировой элитой и солью земной. Они манили в свои ряды царей, держали духовными сетями генералов и камергеров, а также верстали проценты государственной экономики. Оскопившиеся дети пророка Кондратия Селиванова(скопцы почитали его за Христа) были, по-видимому, настоящими сливками человечества. Скопцы презентовали Иное человечество, непохожее на предыдущее.

Согласно психоанализу Фрейда, миром движет страх кастрации. Но благодаря механизму кастрации «белые голуби» (так себя именовали скопцы) соткали на Руси секретную вселенную, параллельную власти и обществу. Бытие удивительной секты ставит европейский психоанализ под сомнение. Оно его зашкаливает. Психоанализ от доброго взгляда «белого голубя» мутирует и ломается.

Удивительно, что оскопившиеся укоренились именно в Якутии, хотя представителей секты, куда только не ссылали, а щупальца «голубей» пронизывали в XIX веке всю Россию. Скопцы жили в ледяной стране Саха до середины XX века пока не сгинули также неожиданно, как однажды в Расее появились. Они привезли на полюс холода в поясах арбузные семечки и умудрялись в короткое, но жаркое якутское лето эти арбузы выращивать. Скопцы действовали, как инопланетяне, согласно своей, нам неведомой запредельной логике.

Скопцы и Шаманы: инициатические параллели

Якутский шаман Герасимов рассказывал этнографу Попову, как он стал шаманом. Он вдруг (ища потерянных оленей) увидел на небе трех воронов, почувствовал удар в спину и потерял сознание. К нему явились «духи» и стали его истязать. «Его били веревками и ремнями, в тело его впивались гады. Его обмакивали в кровяные сгустки, он захлебывался в крови, должен был сосать грудь ужасной старухи, ему выкололи глаза, просверлили уши, тело его разрезывали на куски и укладывали в железную люльку» и т. д. По записям многих исследователей и наблюдателей, будущий шаман у якутов «испытывает все мучения отрезания головы, разрезания и варки тела».

Никто не прослеживал связь скопчества и шаманизма. Хотя параллелей немало. У шамана духи при инициации отрезают органы (пальцы, рёбра, куски кожи) и вставляют (не вставляют) новые.

Делается это с помощью огненной пытки – магического жара. Скопцы это называли огненным крещением, отрезая члены раскалёнными мечами. Человек терял гендерные признаки. Ну, а шаман после просветления и нового огненного рождения зачастую меняет пол и облачается в женские одежды, либо становится андрогинным существом вне пола. Зато обретает магическое «господство над огнём» и сверх-человечесий статус. Отныне он – вертикальная ось между Небом и Землёй.

Символика и топономика очень сходны. Шаманы и скопцы одинаково превозносили коней и птиц, скакали на незримых конях к Белому Богу, обретали пернатые имена и заговаривали  «птичьим языком». Шаманы  и скопцы воспринимали себя элитой народной, да и простой народ почитал их своею духовной аристократией.
Есть и различия – пляска шамана индивидуальна, радения скопцов коллективны. Именно в Якутии – одном из полюсов мирового шаманизма — скопцы свили свои самые многочисленные гнёзда. Верно и обратное. Скопческая деятельность оставила неизгладимое впечатление на мировоззрение и духовную жизнь якутов.

Андрей Борисов привёл нас ни куда-нибудь, а в скопческий замок, расположенный на священной шаманской горе Чочур-Муран. Возвышенность иногда шевелится, словно дышит. Это место турбулентности, средоточие жизни и смерти. И… о-да –  место культуры. Как писал структуралист Эткинд: оскопление – это принципиальная победа культуры над природой. В 1897 году лидеру якутских скопцов Григорию Меньшикову в Чочур-Муран пришло письмо от Льва Толстого. Граф сравнивал скопцов с ангелами. Это письмо было вбито в стену терема железными скопческими гвоздями.

Театр — Мифо-творец

Скопческий терем на горе Чочур-Муран переполнен артистами Саха-театра.
Театр и терем начинаются с вешалки. Там где зрители оставляют свои шкуры, разоблачаются. Театр всегда был явлением ритуальным, что-то среднее между скифской баней и площадью средневековых карнавальных снов и радений.
Это знает любой режиссёр. Но якутский театр – это и место свидания с птицами небесными, сакральное пространство для рандеву с духами. Борисовский театр по какой-то причине сохраняет изначальное теургическое значение этого института.

Историк религий Рене Генон отмечает, что по-арабски театр обозначается словом «тамтхил» — образ, изображение. Он ещё уточняет, что некоторые богословы используют словосочетание «алам тамтхил», применяя его для обозначения ангелов и демонов.  Кем являются скопцы и шаманы? А валькирии, огненные птицы, небесные девушки или «материнские звери» ийе-кыл? Музы якутских режиссёров?

Они — существа промежуточного мира, особого тонкого пространства между Небом и Землёй, царства миражей и иллюзий. Страна Нигде – хрустальная сфера грёз – откуда всё приходит, и куда всё возвращается. В «Заметках об инициации» Рене Генон, касаясь интересующей нас темы «посвящения», иллюстрирует элитаристский ряд: смена масок и состояний, ангелическая и птичья природа театра, в равной степени подходящая как для римских нобелей-митраистов и сибирских шаманов, так и для якутских драматических артистов. В элитарном замке Чочур-Муран все, оказывается, были на своих местах.

Между Ницше и Вагнером выбираем Хлебникова

Об артократии – власти грезовидцев, аристократов духа поведал нам Рихард Вагнер, лучше всех пересказавший сказку о Зигфриде, Драконе и золоте нибелунгов. Совместимы ли искусство и власть, или более точно «воля к власти» и «власть искусства»? Страстный спор между Ницше и Вагнером довёл философа Фридриха до помешательства. А XX век продемонстрировал, что ещё как совместимы.

В определённые его периоды поэты и артисты вычленили у власти и культуры общие элитаристские корни, уходящие в былинность евразийских «мужских союзов». С точки зрения духовной избранности, между аристократом, этнологом, князем, скопцом и художником нет архетипических различий.

Вождь мировой революции Владимир Ленин указывал в анкете свою основную деятельность- литератор. Его «правая рука», Управделами Совнаркома Владимир Бонч-Бруевич — блестящий этнограф и главный знаток русских сект.
В конце концов лучший американский президент – гениальный артист Рональд Рейган. В этот презентационный ряд добавим и Андрея Борисова – министра-режиссёра. А также художника и хана Григория Гуркина – руководитеоя Горного Алтая в Гражданскую.

Но только поэты разговаривают рифмованным языком пророков.
В 1917 году Николай Гумилёв ездил по Европе, предлагая местным поэтам (таким как  Д`Аннунцио) поделить между собой страны мира.
А в 1920 Велимир Хлебников был провозглашён Председателем Земного Шара.
Поэты, уверовавшие в свое высокое предназначение, как бы председательствовали на всечеловеческом собрании и показывали рукою на Солнце.

Птицы-знать

Нахождение в особом «пространстве посвящения» теснейшим образом связано с такой таинственной вещью как «птичий язык», якобы приобретённый Зигфридом (гунном Сигурдом) после знакомства с Драконом. Знание духовного наречия давалось воинам и поэтам после инициации, ритуальной смерти в теле змея или иного тотемного чудовища. А также получения в его внутренностях самоцветов и золота. Прошедший змеиными реками обретает крылья, стихию полёта, драконий язык, королевскую стать.

А в странах за морем, где люди крылаты,
Жил брат мой, он был королем
И глядя, как кружатся в небе фрегаты,
Я помнил и плакал о нем.
Брат мой, с ликом птицы, брат с перстами девы, Брат мой!
(Сергей Калугин)

Между шаманским, скопческим посвящением, поэтическим озарением и посвящение знати, воинов мужского братства — нет принципиальной разницы. Это всегда обращение к Иному, обретение Сверх-человека.
Инициация, перевоплощение, преобразование в какой-то момент становится процессом и потребностью, перестаёт быть одноразовым актом. Мучительные страды испытаний, ритуальной смерти однажды рождают в человеке птицу! Человек-птица, человек-грифон, человек-дракон (так именовала себя со времени оно евразийская аристократия) обретает траекторию полёта,  учится скачке и колыханию в потоке святого духа.
Радение и театральные спектакли, многолетнее пребывание в звериных шкурах и ритуальных масках, словно в неупокоенном драконьем теле формируют подлинного аристократа духа.  Только так в перманентной закалке и шаманской варке «избранный» постепенно преобразуется в сияющий свет.
Аристократ, как и шаман, как и поэт, живёт одновременно в двух мирах – в нижнем и горнем. Там и здесь. Он уже не человек, конечно. Аристократы постепенно теряют человеческие качества. Недаром обычные люди всерьёз рассуждают об их голубой крови, поразительно длинных пальцах, сияющих глазах.

И человеческие качества для него не применимы и не актуальны. Как не применимы и звериные. Мандельштам писал об этом так:

И тем печальнее, тем горше нам

Что люди-птицы хуже зверя

 И что стервятникам и коршунам

Мы поневоле больше верим.

На Руси только цари имели право общаться с птицами. Среди дермлигов, кобчиков и ястребов проходила подлинная кесарская жизнь. Посему «красная» птичья охота именовалась царской.
Аристократия всегда соотносила себя с птицами. Например, в средневековой Европе только рыцарям было возможно иметь на крышах голубятни и флюгеры. Аристократия отождествляла себя и только себя с ветром и царством святого духа. Знать должна летать, иначе она не знать. Только вверх. Вверх и вниз.
Чтобы полететь – человеку надо умереть.
И тогда к флюгерам незримо приплывут летучие корабли с Той стороны  и бросят якоря в дымоходы. Корабли увезут рыцаря к иным берегам…

Лучами был пронизан небосвод,
Божественно-холодными лучами,
Не зная тленья, он летел вперед,
Смотрел на звезды мертвыми очами.
(Николай Гумилёв «Орёл»)

Птицы Желанного берега

Наш Саха-театр -словно магический инкубатор, словно аристократическая голубятня-  ежегодно выпускает на волю стаи молодых творческих птиц .
А Корабль (один из главных символов посвящения) – это образ творческого пути режиссёра Андрея Борисова. Первый спектакль по мотивам сказки Чингиза Айтматова назывался «Желанный берег». Берег, открытый мальчику-охотнику Кириску — плывущему в безбрежной мгле к желанному и настоящему родному причалу… Его путь, сотканный из непроглядной тьмы, тумана и отчаянья — вполне себе путешествие Эдгара Гордона Пима к Южному Полюсу. При приближении к Полюсу Мира полярников встретили Белые — не то птицы, ни то вестники с праздничной проповедью «Текели-ли!»
«Есть судьба, и есть судьба. Мальчик мог услышать, а мог и не услышать. Но он услышал. Он услышал, как над головой вдруг со свистом прошумели крылья и что-то низко пролетело во мгле над лодкой». Это уже Чингиз Айтматов.
Героя вывела  Домой полярная сова Агукук, и с тех пор — это одна из любимейших птиц Андрея Саввича Борисова. Желанный берег – волшебная страна с той стороны, Там знакомые и лучезарные глаза и детские улыбки, сказочные золотые и нефритовые башни, там нездешней хрустальный звон и немеркнущее солнце.

В световые земли иногда приплывают и в бочках. В старину в бочки и колодины заколачивали инициируемых. Там они, словно в материнской утробе между ужасом и счастьем рождались заново. Иногда посвящаемых бросали в воду или закапывали в землю.  Этот популярный обряд известен и по сказке Пушкина о князе Гвидоне.
Нивх Кириску в традиционной гилякской юбке из морского котика и князь Гвидон в зелёных сапогах, цветастом кафтане, с золотой серьгой в ухе с иллюстрации Билибина – персонажи одного вселенского эпоса, иероглифы единственного героического архетипа. Дети, нашедшие Желанный берег, триумфально завершившие «детский крестовый поход», отыскавшие в хлябях морских Священное царство.

Для Гвидона духом-хранителем и путеводною звездой была царевна-лебедь. Для Кириска и режиссёра Борисова – морская сова. В рассказе Айтматова образ крылатой птицы растворился в нежном молочном сиянии утренней звезды. Если плыть-плыть-плыть в потоке Любви и Святого Духа, то рано или поздно мы увидим острова колора розовой мамонтовой кости.

Грёзы живут в синкопах

Когда-то Борисов хотел делать нарождающийся постмодерн Эжена Ионеско, театр абсурда, ломающий и растапливающий язык, словно трагический кусок льда. А поставил… «Желанный берег». Потому что он бессознательно тяготел к мифо-творчеству. Борисов не режет мифы, как структуралисты-постомодернисты на части и органы, он их воссоздаёт и реконструирует. Что есть вторая и главная часть шаманского делания: собирать разобранные тела и души людей заново. Театр Ионеско, высмеивающий, имитирующий и опустошающий французский язык, по выражению Сартра, – «мечта о языке». Театр Андрея Борисова, напротив, говорит на «языке мечты». Он собирает из разрозненных заклинаний морских волн и зрительского энтузиазма ноты новейших спектаклей. Он внимателен к пустотам, возникающим между жестюэлями актёров. В этих пустотах, сменах темпа, живут синкопы из которых на самом деле рождается миф.
Птичье любопытство Царевны-Лебедь и совы Агукук, выраженное в изменении ритма полёта. Это синкопа. Точка разрыва, мягкий обморок, геометрия несовпадений. Но именно в ней живут грёзы и образы. Их надо схватить, учесть, принять, полюбить.
А наш режиссёр — безусловный шаман и алхимик в хорошем средневековом значении этих слов. Ещё он похож на птицу. Потому что он показывает нам с вами путь к Иным Берегам.

Внутри Дракона

О значении места для сбора в символическом «Пряничном домике» (доверху наполненном самой изысканной снедью: строганиной, жеребятиной), говорила ещё одна странная и невиданная мною нигде черта гостиприимства «за гранью» – в этом доме дарили алмазы. Дело в том, что алмазы обычно редко дарят (даже в Якутии).
Только в сказках.

В сказке иногда рассказывается, что герой находит в желудке или голове змея алмазы или драгоценные камни, и что змей дарит их герою. «Поди сходи за море к змею огненному по дорогие камни» (См. 362. Никифоров). Антрополог Рэдклифф-Браун говорит: «Имеется широко распространенная связь кристаллов кварца с радужной змеей, и по всей Австралии эти кристаллы относятся к самым важным волшебным субстанциям, употребляемым шаманом».
Каждый гость получил в Чочур-Муране от Борисова по алмазу. Они освещали потом наш путь в ночной тайге. Скопческий терем по своим инициатическим функциям вряд ли сильно отличается от внутренностей Дракона. Для удачи дарёные алмазы желательно вставлять себе в лоб. И светить ими в темноте мира сего.

Последний кадр

Так, кто он такой «Борисов»? Алмазный Змей из стеклянного леса? Синяя Борода из скопческого замка? Птица-трикстер, приносящая героям Евразии удачу?
Во время обряда инициации сложно сразу определить, кто есть кто. На всех одеты маски, все перемазаны в саже факирских углей.

Но вот обряд заканчивается. И Андрей Борисов, словно ребёнок, весёлый и просветлённый, садится в седло и отправляется к новым подвигам и спектаклям. Он – воин, рыцарь, поэт и аристократ. За это его и любят поэты и багатуры России и Евразии. Любят и дорожат его дружбой.

Якутия – страна птиц. Над нею клокочут на солнечном ветру души орлов. Серебряными голосами чисто и высоко кликают стерхи. Они и приводят в движение якутские театральные механизмы.

А Андрей Борисов летит в субстанции святого духа, на «птичьем языке» эта незримая энергия именуется Любовь. Он уже предвкушает появление якутского балета (словно пробует на вкус столетнее французское вино). И мы узрим ещё Андрея Саввича Министром культуры грядущего Евразийского Союза!

Он выходит из страшного скопческого дома, переодетый в чужую куртку. Это артистическое и инициатическое переодевание. (Только так и можно покидать по ритуальным правилам Избу Смерти). В свете луны Андрей Борисов, словно рыцарь, седлает якутскую кобылицу. Поэт завтрашнего дня. Кавалер евразийства. Тойон Любви.
Аристократ.

Снято…

Павел Зарифуллин

 

В оформлении статьи использованы работы якутского художника Афанасия Осипова